Эдуард Артемьев: «На Чайковского не равняюсь»

 

 

 

 

 

 

 

– Случайно. Прошлым летом позвонил генеральный директор Первого канала Константин Эрнст и предложил написать композицию для Олимпиады. У меня не было времени, и я сказал, что свободен только в ноябре. «В ноябре уже поздно», – ответил мне Константин Львович. На этом, как мне казалось, всё и закончится. И тут за две недели до начала  мировых спортивных состязаний мне позвонили из Олимпийского Комитета России и попросили разрешения на использование трёх моих произведений для музыкального сопровождения открытия и закрытия зимних игр. Ну, я и согласился. Мало кто знает, но мною была написана музыка и для летней Олимпиады в Москве 1980-го года. Это было большое сочинение для массового действа на огромном поле.  

 

 

 

 

– Конечно, не помнят и не знают. И даже те, кто знаком с моим творчеством, могли просто не узнать на Олимпиаде ранее написанных мелодий, восприняв их как совершенно новые. Дело в том, что изобразительный ряд сильно влияет на восприятие человеком музыкального сопровождения. Новая картинка, ситуация, аранжировка, звучание, современная аудиосистема, и как итог – старая мелодия начинает казаться новой и впервые услышанной.  

 

 

 

 

 

 

– Приглашают. От работы нельзя отказываться – грех. Откажешься один раз, потом не позовут. Сейчас в кино работаю меньше. Пытаюсь совсем сократить, потому что стал уже уставать.

 

 

 

 

– Нужно было написать поп-музыку в сопровождении техно. В то время только зарождался техно-стайл и приходилось много экспериментировать, чтобы найти нужное звучание для картины. Сначала не получалось, но Карен  Георгиевич всё-таки добился от меня нужного результата.

 

 

 

 

– Оттуда и взял (улыбаясь, показывает рукой вверх). Я профессионал. И поэтому работаю по договору, по заказу, как Пётр Ильич Чайковский. Он тоже всю жизнь работал только по заказу. И неплохо у него получалось. Профессионализм и предполагает, что ты можешь работать в любом стиле и выполнять любое задание. Другое дело как? Такая возможность у меня есть. Технически я оснащён достаточно, чтобы работать в какой угодно ситуации. 

 

 

 

 

– Ой, нет! Пётр Чайковский замечательно сказал: «Вдохновение – это такой гость, который не всегда является на первый зов. Между тем, работать нужно всегда, и настоящий честный артист не может сидеть сложа руки под предлогом, что он не расположен». Это всё объясняет. Чем больше работаешь, тем больше приходит вдохновения.

 

 

 

 

 

 

– Нет, на Чайковского я совершенно не равняюсь! Это я просто цитирую его. Чайковский мне не близок. Он гениальный и очень открытый музыкант, но для меня такие открытые эмоции в мелодии совсем не приемлемы. Я воспитан на Скрябине, Дебюсси, Равеле, Стравинском. Вот мои первые учителя, которые оказали на меня влияние.

 

 

 

 

– Кадры фильма. Я всегда подстраиваюсь под изображение на экране. Когда писал финальную песню к этой ленте, нужно было уложиться в три минуты, что я и сделал. 

 

 

 

 

– Только так композиторы и работают в кино. Нужно чувствовать мелодию, исходя из визуального изображения.

 

 

 

 

– Во мне сидит очень сильный критик. По прошествии некоторого времени я всегда недоволен и считаю, что можно было сделать лучше. Но фильмы не дают мне возможности работать бесконечное время, потому что всегда есть сроки. Кино научило организовывать жизнь и творчество. Это очень важно. А если бы у меня была возможность, то, наверное,  работал бы всю жизнь над одним сочинением. Всё улучшал бы и улучшал его. 

 

 

 

 

 

 

– Может, и называли, но в лицо точно не говорили (улыбается). Видимо, ещё пока не дорос. 

 

 

 

 

– Тоже может быть (смеётся).

 

 

 

 

– Мне довелось написать музыку более чем к 200 фильмам и поработать примерно с 60 режиссёрами. Считаю, что трое из них – величайшие. Это Михалков, Тарковский и Кончаловский.

 

 

 

 

– По-всякому…

 

 

 

 

– С Никитой Михалковым – практически да. Только пару раз случались промашки. С Андреем Кончаловским – сложнее, потому что он сам умеет играть на фортепиано. Я учился с ним в  Московской консерватории до четвёртого курса. Андрей Сергеевич знает очень много музыки. С ним трудно. Почти всегда. Пока договоришься – это целая история. Андрей Тарковский в написание музыки совершенно не вмешивался, но он рассказывал о философии картины, о её образах, характерах героев. У него музыку мне приходилось писать самому. Это, кстати, самое трудное, потому что никто не указывает, что конкретно делать. 

 

 

 

 

 

 

– «Солнечный удар» Никиты Михалкова. Запись музыки для этого фильма закончил на днях. Лента поставлена по одноимённому рассказу Ивана Бунина «Солнечный удар» и уже готова. На киноэкраны выйдет в начале декабря этого года. 

 

 

 

 

– Я не избалован концертной деятельностью. Когда предлагают что-либо подобное, всегда соглашаюсь. Посетить другие города, страны, увидеть новые лица… Это мне нравится. Знаком с Беларусью давно. Кстати, в Минске в конце 1980-х годов писал музыку для четырёх картин. А в данном случае организаторы концертного тура решили, что ряд моих мелодий соответствует  теме 70-летия освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков. Однако композиции, которые исполняются на концерте, охватывают период, начиная с конца XIX века – времени правления царя Александра III. Их я писал для ленты «Сибирский цирюльник». А заканчивается концерт космическими мотивами из «Соляриса». 

 

 

 

 

– Самым высочайшим образом. С огромным пиететом отношусь к белорусским музыкантам. Они замечательные профессиональные артисты, как и дирижёр. Я крайне удовлетворён. Хочу сказать огромное  спасибо за то, что мне выпала такая честь – работать с Президентским оркестром.