Конвейер смерти: за период оккупации Гомеля фашисты уничтожили до 140 тысяч советских граждан

«Немецко-фашистские захватчики за период оккупации Гомеля уничтожили до 140 000 советских граждан, в том числе до 30 000 местных жителей и не менее 100 000 советских военнопленных», – было отмечено в акте Гомельской городской комиссии ЧГК о преступлениях, совершённых немецкими оккупантами. Работал настоящий конвейер смерти. И это длилось два года и три месяца. В апреле 2021 года Генеральная прокуратура приняла решение о возбуждении уголовного дела по факту геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. В нашем проекте «Гомель. История геноцида», основываясь на документах, предоставленных прокуратурой города Гомеля, мы расскажем, как это было.

Приказ действовать беспощадно. 

Зверствами по отношению к мирным жителям Гомеля отличились солдаты немецкой армии при отступлении в 1943 году.

– Личным составом нашей роты при переходе дивизии на западный берег реки Сож только из желания разрушать были сожжены дом лесника и колхоз в полутора километрах севернее деревни Плёсы. Горящие сёла освещали маршрут отступления нашего батальона, разбой и грабёж сопровождали его, – давал показания на допросе военнопленный обер-фельдфебель 3-й роты 299-го сапёрного батальона Генрих Гупе. – Командир роты приказал нам действовать беспощадно. Было приказано совершать убийства гражданских лиц. Большая часть жителей, знавших жестокость немецких солдат, была уже на указанном в приказе сборном пункте, на Казарменной улице (ныне Барыкина) или находилась по пути туда.

Это было печальное зрелище, когда мирные жители, изгнанные со двора, в корзинах, сумках и платках несли остатки своего добра, больных и стариков везли на ручных тележках. Женщины плакали, ибо кто добровольно покинет свой родной дом, где они родились и жили, чтобы только испытать самое страшное, идя навстречу тяжёлому и неизвестному будущему. Около 50–60 лиц, которые ещё оставались в домах, под угрозой расстрела были выгнаны в сопровождении четырёх солдат отделения и доставлены на сборный пункт. Три гражданских лица, которые в пути пытались бежать, расстреляны. Среди них была женщина.

– Один мужчина в возрасте 50–60 лет был убит мною, два других лица – обер-ефрейтором Койхером, – признавался Генрих Гупе. – С этого начали мы истязания мирных жителей. Они нам ничего не сделали, но приказы местной комендатуры превратили их в жертв произвола.

С 1 по 7 ноября 1943 года солдаты 3-й роты 299-го сапёрного батальона взорвали церковь, жилой дом и здание кино по улице Победы, 12 больших зданий в районе Кузнечного моста (ныне улица Интернациональная) и подожгли 25 домов. Всего ими было взорвано 60 зданий. 

Священная война?

– С унтер-офицером Велтом и пятью солдатами отделения я ещё раз осмотрел дома, – продолжал делиться военнопленный Генрих Гупе. – Между тем уже было 17 часов. Одиннадцать человек, которые спрятались в домах, подвалах, сараях, были схвачены. В том числе две женщины, мальчик и девочка в возрасте от 9 до 13 лет, два парня в возрасте 16–17 лет. А остальные мужчины – в возрасте от 30 до 50 лет. Эти мирные граждане, которые не хотели покидать Родину, не подчинились несправедливой эвакуации, были выгнаны из их убежищ и расстреляны.

В этом убийстве принимали участие унтер-офицер Вельт, обер-ефрейторы Койхер, Зойбинг, Зальцер, ефрейтор Лютцманн, солдат Гопель. Первым отделением было, таким образом, выгнано из убежищ и затем убито 13 человек, вторым отделением – 21 человек. Всего нашим взводом было уничтожено 47 мирных граждан, ибо по приказу комендатуры они не должны остаться в живых, если хотят мирно жить в своём доме. 

Согласитесь, парадоксальный вывод.

– Двумя другими взводами было убито 45–46 гражданских лиц, а всего нашей ротой за короткий срок уничтожено по меньшей мере 92 мирных жителя Гомеля, которые не проявляли враждебности в отношении немецких солдат, – подытоживал Генрих Гупе. – Можно представить весь ужас этого зрелища, если подумать, что если бы то же самое произошло на родине с нашими родителями, жёнами, сёстрами и братьями. Тогда нацистское правительство не кричало бы в прессе и по радио о «справедливой и священной войне», а заявило бы открыто «об уничтожении мирного населения», в то время как оно прикрывается благородством и гуманностью.

«Они должны исчезнуть»

– Немецким частям не было никакого дела до судьбы мирного населения, ибо главной задачей гитлеровского правительства была не столько борьба против русских солдат, сколько борьба против мирного русского населения, которое рассматривалось как неполноценное, – делал вывод Генрих Гупе. – Несмотря на расправы, население в городе ещё оставалось. Поэтому в приказе местной комендатуры был назначен срок новой резни мирного населения. Насколько мне помнится, это было 24 октября. Был ли объявлен гражданскому населению приказ об эвакуации, мне неизвестно. Взводы и отделения нашей роты были снова распределены по участкам, как и в первый раз. Мы начали облаву примерно в 14 часов. На нашем участке было 38 человек задержано, в том числе 15 – женщины. Я доложил о результатах командиру взвода лейтенанту Аренду. Он бросил в ответ: «Они должны исчезнуть».

В этом смысле речь шла о сожжении в деревянном доме, который солдаты обложили соломой. Потом обер-ефрейторы Фогель и Гоппе подожгли дом. Этим зверским способом было умерщвлено 15 мирных граждан.

– Несмотря на стоны и плач, они должны были умереть, ибо мы, немецкие солдаты, воспитанные пропагандой на презрении к русскому населению, не могли считать достойным нашего внимания жизнь советских людей, – признавался Генрих Гупе. – Двумя другими нашими взводами было умерщвлено 16 человек, из которых многие сожжены, точной цифры я сейчас назвать не могу. Таким образом, 24 октября 1943 года нашей ротой было истреблено 43 мирных жителя.

Советских граждан гитлеровцы считали людьми второго сорта.

Воровали скатерти и одежду

– При прочёсывании улиц Гомеля дома мирных жителей были разграблены, а личные вещи горожан отсылались нами посылками домой. Немецкие солдаты крали скатерти, одежду, продукты питания, – перечислял Генрих Гупе. – Я лично отослал своей матери в Германию скатерть и отрез материала на платье. Кроме того, я взял себе шахматы и получил от унтер-офицера Вельда фотоаппарат 9x12. Шахматы и фотоаппарат во время пленения остались в роте вместе с моим багажом.

Всего личным составом 3-й роты в то время было отослано в Германию до 300 посылок. Обер-лейтенант Дерниден по поводу этого грабежа сказал:

– Я ничего не имею против отправки посылок в небольшом количестве, много же посылок отсылать запрещаю.

Следовательно, солдатам разрешалось производить грабёж и разбой.

Во время отступления 299-го сапёрного батальона его солдаты отобрали у гомельчан более 300 штук домашней птицы. Убили 25 коров и 30 свиней, а 100 голов крупного рогатого скота было истреблено и брошено на дороге.

В одном из приказов комендатуры в отношении предметов домашнего обихода Генрих Гупе прочёл следующее: «Мебель и вещи домашнего убранства запрещается солдатам переносить из одного дома в другой. Они должны быть планомерно учтены и отправлены в Германию». На товарной станции можно было видеть, как кровати, столы, шкафы и сельскохозяйственные машины погружались в вагоны и отправлялись в Германию.

Также один из приказов, который читал Генрих Гупе, предлагал воинским частям собирать картофель, овощи и другие продукты. На основе этого приказа у мирных жителей отбиралось их имущество, собственность и передавалось в распоряжение немецких солдат.

Сорвать маску лицемерия. 1 ноября 1943 года обер-лейтенант Дерниден приказал унтер-офицеру Ренгу, чтобы тот со своим отделением осмотрел дома между Михайловской (ныне улица Островского) и Речицкой улицами и уничтожил всех находившихся в этом районе гражданских лиц.

– На этом участке были замечены гражданские лица, и обер-лейтенант Дерниден боялся нападения с их стороны на роту, – рассказывал Генрих Гупе. – При этой прочёске было сожжено восемь домов, пять человек гражданских лиц было расстреляно и три сожжено. Только из-за страха нападения было убито восемь мирных граждан, а их имущество уничтожено. Ими не проводилось никакого саботажа, они только проживали в своих домах.

6 ноября по приказу местного коменданта 2-й взвод нашей роты под командованием фельд­фебеля Поммеля проводил прочёску домов уже Залинейного района около железнодорожного вокзала. Личным составом этого взвода было сожжено по меньшей мере десять домов, шесть человек расстреляно, четыре сожжено. Основанием для этого приказа послужило то обстоятельство, что в этом районе раздавались выстрелы.

Примечательно, что в завершение допроса обер-фельдфебель 299-го сапёрного батальона Генрих Гупе признался, что за время нахождения в плену он по-другому оценил советских граждан и Красную армию в противовес тому, что ему говорила фашистская пропаганда:

– Я ещё был под влиянием рассказываемой нам лжи и из страха за собственные преступления и преступления германской армии скрывал или приукрашивал происходившее. Я понял всю несостоятельность этого, и мои показания должны послужить тому, чтобы сорвать маску с лица лицемерного нацистского правительства и путём его уничтожения дать Европе и миру возможность освободиться от этих поджигателей войны.

Продолжение следует…