Средневик столетия гомельчанин Николай Киров отметил 65-летие
Бронзовый призёр Олимпиады-80, прославленный белорусский легкоатлет Николай Киров 22 ноября отметил своё 65-летие. Человек с уникальной и стремительной карьерой, непростой судьбой встречает очередную круглую дату в бодром расположении духа. По случаю дня рождения прославленного олимпийца в Гомеле прошло торжественное мероприятие. К поздравлениям присоединились и журналисты «Ведомостей Спорт», заодно пообщавшись с юбиляром.
– Николай Иванович, как здоровье? Читал, что из-за возникших давно проблем с ногами вы даже боитесь плавать.
– Эти проблемы никуда не делись. Из-за внезапных судорог икроножной мышцы ногой невозможно пошевелить, можно попросту утонуть. Поэтому с плаванием давно завязал. Иногда и ночью может прихватить. Возраст и спорт высоких достижений дают о себе знать. А так всё потихоньку. В этом году в сентябре я уже полностью закончил с тренерской работой. Вместе с женой ушли на заслуженный отдых.
– Чему сейчас посвящаете своё свободное время?
– В основном смотрим за внуками. На все соревнования по лёгкой атлетике нас с женой приглашают в качестве судей. Никогда не отказываем.
– Насколько я понимаю, и это не совсем умещается у меня в голове, вы всего полтора года профессионально занимались бегом и уже установили мировой рекорд, а спустя ещё два года завоевали бронзовую медаль Олимпийских игр. Как это возможно?
– Все говорят, что так прогрессировать можно только имея некий дар Божий. Имея талант, Божью искру и правильно их направив, можно свернуть горы.
Со мной ведь как было? Пригласили меня тренироваться в Гомель из моего родного Стрешина. За два месяца здесь я добился колоссального прогресса. Тогда было модно проводить матчевые встречи между советскими странами. В Гомеле на стадионе «Локомотив» проходила одна из них – между БССР и Прибалтикой. Меня как местного спортсмена, решили поставить в забег. Никто про меня ещё не знал. В забеге я победил. Многие тогда говорили, что, занимаясь годами, такого успеха не достигали. А я за пару месяцев добился.
– Пытаюсь понять, может, детство, этап взросления у вас был каким-то особым?
– Я рос в Стрешине как и все деревенские дети. После школы помогал родителям по хозяйству. Ничем спортивным особенно не занимался. Разве что любил с ребятами поиграть в футбол. Я лично ходил, собирал команду. Бывало, километров 15 проходил до деревень Верхняя и Нижняя Олба. Договаривались об играх с местными ребятами.
– Сейчас посещаете родные места?
– Каждый год езжу в Стрешин. Там остался родительский дом, присматриваю за ним. Вот в этом году перекрывал крышу.
– Давайте ещё раз поговорим о ваших спортивных достижениях. За два года до Олимпиады-80 в Москве вы также установили мировой рекорд.
– Здесь не только моя заслуга. Мировой рекорд был установлен в эстафете, и нас было четверо. Это было в Подольске, где мы останавливались на сборах. Для того чтобы всё было по правилам, пригласили судей со всего мира. После федерация лёгкой атлетики вручила нам медали за установление этого рекорда.
– Как вы готовились к Олимпиаде-80 в Москве?
– Ничего особенного не было. Помню только то, что нам выделяли усиленное питание перед Олимпиадой. Если честно, мы с женой тогда даже не задумывались о деньгах. На двоих в день (правда, талонами) мы получали 42 рубля. Что-то ещё Москва платила через общество «Локомотив».
– Ваше впечатление от первых стартов в «Лужниках»?
– Это было что-то невероятное. 100-тысячный стадион, лучшие спортсмены. Сначала мы бегали предварительные забеги. Я их все выиграл. В ¼ финала признанные лидеры мирового бега британцы Стив Оветт и Себастьян Коэ начали присматриваться ко мне. Приходили на забеги. Я ведь до этого особенно нигде не выступал, а тут побеждал во всех забегах. Полуфинал я также выиграл и вышел в финал. Так вот привлёк внимание именитых соперников.
– Обидно было отстать на шесть сотых секунды от победителя в финале?
– Для меня не обидно. Я впервые попал на такие крупные соревнования. Тем более медали от меня никто не ожидал. Задача максимум была – попасть в финал. С одной стороны, реально было и за золото или серебро зацепиться. Но с другой – можно было и вовсе остаться без медали. Конкуренция ведь была серьёзной. Получилось так, как получилось.
– Помните эмоции, которые испытывали после финиша?
– Если честно, не помню даже, как на старт выходил. Помню только невероятный шум 100-тысячных «Лужников». Очнулся я только на дистанции, включил голову.
– Национальный олимпийский комитет Беларуси назвал вас не иначе как средневиком столетия, признавая, что лучше бегуна на средние дистанции в XX веке у нас попросту не было.
– Приятно, конечно. Действительно, мало у нас было хороших средневиков.
– После Олимпиады у вас был ещё крупный турнир – первенство Европы. Говорят, с вами произошёл курьёзный случай перед стартом.
– Не то чтобы курьёзный. Чемпионат проходил в Греции. За два дня до стартов нас повезли на море покупаться. Я взял да и наступил на морского ежа. Сильно проколол себе стопу. Врачи долго возились с моей ногой, чтобы я смог выступить. Видимо, не зря, поскольку в итоге завоевал серебро.
– А были ли ещё серьёзные травмы?
– На каких-то международных соревнованиях (уже и не вспомню каких) во время бега мне наступили на шиповку. Подошва вывернулась таким образом, что стала колоть стопу. К финишу я прибежал с полной шиповкой крови. От рассечения до сих пор шрам на стопе.
– Вспомните самое необычное поздравление с победой?
– Во время Олимпиады у меня родилась дочь. Жена в это время была на родине, в Молдавии. Из Москвы я сразу отправился в Кишинёв и никому кроме тренера, о своём решении не сказал. Соответственно, в Гомеле тоже не знали об этом. В итоге, когда прибыл поезд Москва–Гомель, на перроне меня встречал оркестр, официальная делегация. А меня нет (смеётся). Потом, уже по приезде, затягали меня повсюду, на все мероприятия.
– К следующей Олимпиаде вы подходили в статусе одного из фаворитов в беге на 800 метров. Но советское руководство решило бойкотировать игры в Лос-Анджелесе.
– Более того, нам даже вручили удостоверения кандидатов на участие в этих Олимпийских играх. Никто не думал, что в результате мы на них не попадём. Обидно было неимоверно. Очень много сил было вложено в подготовку.
– Вся ваша спортивная карьера уместилась всего в девять лет. В 28 лет вы внезапно завершили. Почему?
– Всё те же проблемы с ногами. Один из забегов не смог закончить. Начало сводить ноги, и подобные проблемы не уходили. Тогда я чётко понял, что всё, пора заканчивать. Меня пытались отговаривать, но я был непреклонен.
Всё тот же прославленный бегун, чемпион и просто наш земляк Николай Киров. Статья в журнале «Лёгкая атлетика» вышла 40 лет назад.
– Как вы когда-то признавались, после окончания карьеры настали довольно тяжёлые времена.
– Мы сразу же лишились хороших спортивных стипендий, одна на тот момент составляла 350 рублей. У нас с женой в итоге выходило 700 рублей. Конечно, стало тяжко. Но как-то привыкли. Были определённые сбережения на книжке, которые в перестройку просто сгорели. Ни копеечки не осталось.
– После завершения карьеры был период, когда вы успели поработать даже в военкомате.
– Да, в то время как раз была война в Афганистане. Я занимался формированием групп к отправке. Они не знают, куда уходят, а я-то знал. От этого на душе тяжко было. Ещё тяжелее было, когда приходили цинковые гробы. Руководство мне говорило: «Давай собирайся, вези родителям». А сам понимаю, что не могу ничего сказать родителям. Ведь они потеряли сына.
Уже позже, после должности гостренера по Гомельской области (не моё это было), я вместе с супругой вплоть до нынешнего года трудился тренером в проф-
союзной школе «Гомельдрева» «Клён».
– Николай Иванович, что нужно для успеха? Дайте своё напутствие молодому поколению.
– Высоких результатов можно достигнуть только тяжёлым трудом. Как мне когда-то говорили, нужно пахать. Условия у нас сейчас позволяют тренироваться на самом высоком уровне. Не то что раньше. Тогда был единственный зал для занятий – на улице Портовой. Зал маленький, а занималось там одновременно человек сто. Тренировались с женой на открытом воздухе при любой погоде. Бывало, в мороз бегали до Борщёвки и обратно. Так и поддерживали форму. После таких пробежек, бывало, дома промёрзший комбинезон просто ставили в углу.