"Мою семью спасла Беларусь": композитор Григорий Гладков рассказал о том, как выступал на ЧАЭС и помог Ксении Ситник победить на "Евровидении" | Новости Гомеля
Выключить режим для слабовидящих
Настройки шрифта
По умолчаниюArialTimes New Roman
Межбуквенное расстояние
По умолчаниюБольшоеОгромное
Дмитрий Чернявский Дмитрий Чернявский Автор текста
11:00 14 Октября 2019 Культура

"Мою семью спасла Беларусь": композитор Григорий Гладков рассказал о том, как выступал на ЧАЭС и помог Ксении Ситник победить на "Евровидении"

Он одевается, как ковбой, мечтает, чтобы на земле не было асфальта.  Композитор Григорий ГЛАДКОВ в эксклюзивном интервью журналисту «В» рассказал о феномене мультфильма «Пластилиновая ворона», выступлении на ЧАЭС и победном голосе за Ксению Ситник.

Детсадовский стиль. 

«Стиль у меня сложился под влиянием мамы, которая работала заведующей яслями-садом.

С детства придумывал песни-сказки, играл их на утренниках, – вспоминает композитор. – А потом в Крыму, в Коктебеле, познакомился с начинающими мультипликаторами из Киева Александром Татарским и Игорем Ковалёвым. Они на самодельном мультстанке, собранном из рентгеновского аппарата, сняли по моей «Песне о картинах» мультфильм. Фонограмму к нему я записал не в студии, а в квартире на улице Восстания в Ленинграде. Эту работу увидел писатель Эдуард Успенский (автор Чебурашки,  кота Матроскина) и позвал нас в Москву.  Вскоре я написал ещё две песни – и появился мультфильм "Пластилиновая ворона". Он вырос из святого самодеятельного творчества. В чём секрет его успеха? Не знаю. Он вылепился из хулиганства, внутренней свободы, радости детского творчества, дуракаваляния, когда ощущаешь полное счастье. Я бы назвал этот мультфильм воспоминанием о детстве. Для взрослых это ностальгия, а  для детей – их язык. Изначально мы замышляли этот мультфильм как капустник. Отсюда столько поэтов: Успенский, Лафонтен, Крылов, Эзоп. Плюс прикольные музыкальные цитаты. Мультфильм со временем стал классикой, пересёк океан, и теперь даже в Америке проходит международный фестиваль "Пластилиновая ворона Мульт-Орландо"».

Частушки по-американски. 

«Почему я одеваюсь, как ковбой, и люблю кантри-музыку? Причина в деревенском детстве, – поясняет Григорий Гладков. – Почему-то в 60-е годы прошлого века словом "деревня" ругали: "Эй, ты, деревня, куда прёшь?!" Деревенские имена, многие из которых греческого происхождения, стали кличками. "Феропонт, Никодим, Нил, Карп, Аглая, Акулина – что это за имена такие? Так лошадей можно называть и собак", – слышал я от знакомых. Стыдились даже деревенских родственников. Вся пропагандистская машина работала против деревни. А ведь из деревни идут корни любой нации. Не знаю, откуда была такая нелюбовь. И меня эта дикая несправедливость психологически травмировала. Ведь я видел, какие прекрасные люди живут на селе. Там для меня был рай земной! Я ждал, когда уеду на каникулы в деревню Пролысово Брянской области. Там катался на лошади, пил парное молоко. Жил в доме дяди Ивана Гладкова, учителя математики. Занимался алгеброй под пение птиц. А в город приезжал, и там над всем этим смеялись. Вдруг я узнал, что есть музыка кантри. Её придумали эмигранты, которые съехались со всех стран мира на американский континент. Сначала они стреляли друг в друга, потом поняли, что так никого не останется. Надо общаться, но языки разные. Вытащили инструменты, стали играть. И эта музыка объединила сельских жителей американского континента. Получился музыкальный компот. Кантри-исполнители поют  о том, что мы – жители планеты Земля, которую нельзя кроить на границы. Надо жить в мире, дружбе, беречь природу. И детей учить, что вся планета принадлежит им. Кантри – великая музыка, которая объединила людей. Это весёлый жанр, напоминающий русские деревенские частушки. А уже одеваться, как ковбой, я стал позже, в знак протеста против урбанизации и уничтожения природы».

Мою семью спасла Беларусь. 

«Мой дед Григорий в 40 лет стал членом партизанского отряда "Смерть немецким оккупантам" в Брянской области, – обращается к прошлому композитор. – Дома остались жена и шестеро детей. В декабре 41-го года он пришёл в родную деревню Васильевка за продовольствием для партизан. Был простужен, так как жил в холодной землянке, и решил отдохнуть в своей хате.  Нашлись предатели, которые выдали его фашистам. "Ты Гладков?" – спросил немец. "Да", – ответил дед.  "Член компартии?" – "Кандидат", – смело сказал дед, хотя и знал, что за этими словами может последовать суровая расправа.  Его подвели к забору вместе со старшим сыном Иваном. Деда расстреляли прямо на глазах моего отца, который наблюдал за происходящим через щель в заборе. Дяде Ивану, который знал немецкий, фашисты решили сохранить жизнь.  Каратели задумали взять его с собой и использовать в качестве переводчика при арестах других односельчан. Но дядя, улучив момент, сбежал в лес.

Фашисты десять дней не давали родственникам хоронить расстрелянного партизана. Всё это время его тело так и лежало посреди улицы. В конце декабря деревню сожгли, а всех жителей, в том числе и мою бабушку с шестью детьми, погнали в Германию. Но они туда не доехали. В одном из пересыльных лагерей в Беларуси мой отец предложил бежать. Воспользовались моментом, пока охранники проводили смену. Всё это было зимой, выжили чудом: прятались в лесах, ели ягоды, оставшиеся с осени, корешки. Пешком из Беларуси дошли до родной деревни, а там пепелище… Пришлось выживать в тяжелейших условиях. А в 1944 году моего деда Григория посмертно наградили медалью "Партизану Отечественной вой­ны"».   

Выступал на ЧАЭС. 

«Я выступал в административном корпусе атомной станции перед чернобыльцами через полгода после аварии на ЧАЭС, – вспоминает Григорий Гладков. – Там с удивлением узнал, что многие московские артисты, которых нам показывали по телевизору, выходят на сцену в поддержку ликвидаторов за 130 километров от места аварии – в посёлке вахтовиков Чернобыльской АЭС Зелёный Мыс. Туда не дул радиоактивный ветер. Это была показуха, но все эти известные исполнители (не хочу называть их фамилий) выступали за льготы,  по которым могли, например, покупать автомобили без растаможки.  Что они и делали. А растаможка тогда стоила около двух тысяч долларов, в современном эквиваленте это где-то 20 тысяч долларов. Я же был в составе делегации Центрального дома литераторов (ЦДЛ), куда входили писатель Владимир Порудоминский, директор ЦДЛ Владимир Носков, драматург и журналист, автор пьесы «Саркофаг» Владимир Губарев. И хотя катастрофа нанесла огромный ущерб людям, я решил найти оптимистичную ноту. Сказал чернобыльцам: "Это случилось потому, что Бог любит нашу землю. Здесь, на границе России, Беларуси и Украины, удивительные леса, прекрасная аура и природа. И здесь посадили радиоактивное облако, которое шло на Москву. Оно осело, чтобы сохранить девственную природу брянских лесов и белорусского Полесья. Но радиация не вечна. Она постепенно уйдёт, и, когда землю окончательно изуродуют урбанизацией, технократией, легкомыслием, безрассудством, этот уголок освободится от радиации и останется целым. Нам сейчас плохо, грустно и страшно, но будущие поколения  будут нам благодарны за сохранённую природу. На всё воля Божья". И зал мне зааплодировал. С этой точки зрения никто не заходил к чернобыльцам, а я зашёл. 

Посмотрите, как вырубаются деревья, всё безрассудно застраивается. Асфальт – самое большое зло, которое люди нанесли планете. Ведь он закупоривает землю. Сейчас есть сверхпрочные химические материалы, которые позволяют поставить на сваи дороги и дома и сохранить почву. Представьте, вся трава дышит. Насекомые, животные свободно перемещаются по земле. Это же потрясающе! Люди должны перейти на второй этаж и оставить землю в покое. Второе, к чему я призываю, – запретить убивать в кино.  За каждое убийство ввести такой же суд присяжных, прокурора, адвоката. Почему в жизни нельзя, а в кино можно? Мысль ведь материальна. Сейчас "пачками" убивают в блокбастерах. Если в кино расстреливают, значит, и в реальной жизни можно? Люди перестают видеть разницу. А так не должно быть».

В Гомель «Просто так». «Вообще, меня многое связывает с Беларусью. Учась в Брянском институте транспортного машиностроения, играл в ансамбле "Просто так", с которым в начале 70-х годов прошлого века побывал на первых своих гастролях в Гомеле. Наш коллектив показали даже на местном телевидении, – вспоминает Григорий Гладков. – Был я и в жюри детских шоу-программ на "Славянском базаре", когда на конкурсе фестиваля в 2005 году выступала Ксения Ситник. Я помог ей завоевать первое место, хотя и пришлось переругаться с одним из членов жюри, который был против. Но у меня как председателя жюри было право на два голоса. В итоге отдал талантливой девочке из Мозыря первое место. И не ошибся. Вскоре она стала победительницей детского "Евровидения". Кроме того, более 10 лет я являюсь председателем жюри фестиваля Союзного государства "Творчество юных" в Анапе. А в планах у меня написать мюзикл на основе  сказок или произведений белорусских классиков. Кстати, отец рассказывал, что моя бабушка имеет белорусские корни. Так что если я их раскопаю, то смогу по праву считать себя "сапраўдным беларусам"».



Автор фото: Дмитрий Чернявский

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить новость в соцсетях

N