«Я нумизмат с 82-летним стажем»: 90-летний Игорь Гринько 40 лет руководит клубом коллекционеров «Юнона»

– Что значит для меня коллекционирование? Поясню на примере. Оказался как-то у меня в руках испанский талер XVI века. Как раз в этом столетии в плен к алжирским пиратам попал автор знаменитой книги о Дон Кихоте Мигель де Сервантес. У меня тут же возникла мысль: а вдруг этот талер был в том самом денежном мешке, с помощью которого родственники выкупили у пиратов создателя величайшего произведения мировой литературы. Понимаете, настоящий коллекционер чувствует такие вещи душой, – делится Игорь Гринько. 40 лет из своих 90 он руководит клубом коллекционеров и нумизматов «Юнона» и, несмотря на почтенный возраст, помнит все перипетии становления объединения. 

Шесть долларов для «Юноны»

– В советские времена, к примеру, нумизматы (собиратели монет) и фалеристы (собиратели нагрудных знаков) популярностью не пользовались, – вспоминает Игорь Александрович. – Ведь зачастую значки, ордена и медали изготавливались из драгметаллов. А если у вас серебряная или золотая монета и вы ими обмениваетесь, то это уже считалось валютной операцией, накопление капитала. Это не приветствовалось. Поэтому в 80-е годы прошлого века коллекционеры были фактически вытеснены из Гомеля. Встал вопрос о дальнейшем существовании нашего клуба. В попытке его сохранить я отправился в Минск на приём к председателю Верховного Совета БССР Георгию Таразевичу, который дал добро, и нашему объединению выделили помещение во Дворце культуры строителей (ныне ГЦК). 

Какое-то время клубу жилось неплохо, но в 1991 году, через полгода после распада СССР, страна начала переходить на рыночные отношения. Клуб «Юнона» перевели на хозрасчёт. В здание ГЦК, где мы обитали, пустили частный сектор, а его помещения разгородили фанерными перегородками. Нам сказали: «Вот вам комнатка, платите аренду». – «Сколько?» – «Шесть долларов за квадратный метр» – «Ну откуда я возьму? С детишек?» Если раньше членские взносы составляли 25 копеек и их могли вносить школьники и студенты, то на тот момент они значительно подросли. В итоге нам пришлось уйти. Долгое время своего места у коллекционеров не было. По воскресеньям мы собирались в сквере имени А. А. Громыко, на площади Восстания около танка, других местах.

«Браток, ты чего плачешь?»

– Положение клуба стало улучшаться где-то с середины 90-х годов прошлого века. А в начале 2000-х я пришёл на приём к председателю Гомельского облисполкома Александру Якобсону. Он внимательно выслушал наши проблемы и сделал всё, чтобы клуб «Юнона» вернулся в городской центр культуры. Постепенно за счёт членских взносов мы приобрели столы и стулья, стали привлекать новых членов. На данный момент официально в объединении состоит 104 человека. 

В дальнейшем благодаря поддержке городских властей, в частности, при личном участии председателя Гомельского горисполкома Петра Кириченко, клуб «Юнона» вышел на новый уровень. Со своими выставками мы стали участвовать во всех значимых праздничных мероприятиях города. Для воспитания молодого поколения члены нашего объединения создали две патриотические секции с военными артефактами. И теперь, когда мы выкладываем на экспозиционных столах осколки снарядов, гильз, собранных на гомельской земле, элементы военной экипировки, нас буквально окружает молодёжь. Такие выставки пользуются неподдельным вниманием. Неменьший интерес наши экспозиции вызывают и у людей зрелого возраста. 

В связи с этим мне вспоминается случай. Как-то подошёл ко мне старичок-ветеран, стал разглядывать столы с фронтовыми письмами, окопной литературой, солдатской амуницией. Он взял фашистскую листовку, и вдруг по его морщинистым щекам стали катиться крупные, как горошины, слёзы. «Браток, ты чего плачешь?» – говорю. «О-ой! – отвечает. – Был у меня осенью 1942 года такой случай. Сидел я в окопе подо Ржевом. Немецкий самолёт сбросил листовки, которые призывали к сдаче в плен. А ты же знаешь, как солдату была дорога бумага? Не было её, даже чтобы цигарку скрутить. Я набрал этих листовок и набил ими солдатский вещмешок. Это увидал политрук роты. "Так ты хотел сдаться в плен?" – говорит. В общем, отоварили меня по первое число и дали три месяца штрафроты. И только благодаря ранению мне удалось оттуда вернуться».

Понимаете, для коллекционера артефакты – не просто вещи. За ними стоят целые истории, важные события, иногда целая человеческая жизнь. 

Звание «Почётный коллекционер», присвоенное Игорю ГРИНЬКО в 2015 году, является престижнейшим в Беларуси.

Где деньги для Ирины Паскевич?

– С чего началось моё увлечение коллекционированием? В 30-е годы прошлого века я жил на улице Крестьянской напротив современной гостиницы «Сож». Недалеко находился аэроклуб, возле которого на паперти собирались гомельские коллекционеры. С восьми лет я посещал это место, и собиратели старины периодически дарили мне царские монеты. Тогда они практически ничего не стоили.

Когда началась Великая Отечественная война, мне было 11 лет. Отправляясь в эвакуацию, я сложил свои мешочки с монетами в шуфлядку стола и закрыл её на ключ. По детской наивности решил, что так немцы не доберутся до моих сокровищ. Там были монеты времён Елизаветы Петровны, Екатерины II, Павла I, Александра I, II и III и Николая I. Много монгольских и польских монет 30-х годов, которые привёз мой отец – будущий начальник штаба полка народного ополчения Гомеля Александр Гринько.

Пополнял я запасы раритетов вместе с другими коллекционерами и на городской свалке, которая располагалась за Домом-коммуной. Там периодически жгли мусор, поэтому в народе это место называлось горелым болотом. Оно, кстати, обозначено на городской карте 1910 года. После уничтожения храмов туда свозили церковную утварь и богословские книги. 

Значительно позже, в зрелом возрасте, я увлёкся фалеристикой и таймофилией – коллекционированием старинных карманных часов из драгметалла. Стоимость некоторых экземпляров в 2020 году, вероятно, могла бы дойти до четырёх-пяти тысяч долларов за штучку. У меня, например, была ценная памятная медаль, посвящённая композиции «Три грации» великого датского скульптора Торвальдсена. Он, к слову, создал памятник князю Юзефу Понятовскому, который какое-то время стоял в Гомеле, а потом его перевезли в Варшаву.

Вообще, благодаря увлечению коллекционированием я узнал множество интересных историй из жизни Гомеля. Слышали ли вы, что в начале прошлого века еврейская община (кагал) нашего города хотела установить памятник княгине Ирине Паскевич? Была собрана огромная сумма (золотыми монетами), и в Вильнюс к знаменитому скульптору Марку Антокольскому отправили представителя общины Зиновия Фишмана. Ждали его год, два и, как говорится, ждали бы до сих пор, если бы не решили разыскать. Напали на след земляка и нашли-таки, только денег при нём не оказалось. Антокольский к тому времени умер, и его ученики подтвердили, что представитель Гомеля приходил к скульптору, но… без мешка с монетами. На вопрос «Зяма, где деньги?» Фишмен и глазом не моргнув ответил землякам: «Чекисты отобрали». Позже в доверительной беседе обладатель крупной суммы признался, что часть монет вынужден был отдать ещё и таможенникам: «Не хотели пропускать через границу». 

Мечта длиною в жизнь

– Когда-то в моей коллекции было много артефактов, вероятно, больше тысячи, но сейчас от неё остались только мелкие брызги. Что-то давно продал, что-то поменял. Для настоящего коллекционера главное ведь не количество предметов. Важен их поиск, общение с такими же увлечёнными людьми. В своё время мне приходило до десяти писем и бандеролей в день от коллекционеров из Прибалтики, Болгарии, Чехословакии, Венгрии, Румынии и всего СССР. Понимаете, я как по-настоящему увлечённый человек в поисках нужных артефактов мог доехать до Дальнего Востока и отдать последнюю копейку за предмет старины. Сейчас вот стараюсь заинтересовать своим хобби 11-летнего правнука Тимура. Может быть, станет моим преемником в этом занимательном деле, которому я посвятил всю жизнь.

– А есть ли какой-то артефакт, о котором вы до сих пор мечтаете? – интересуюсь.

– Петровский рубль-солнечник 1724 года у меня был, рубль 1914 года «Гангут», выпущенный в память о 200-летии Гангутского сражения (первой в истории России морской победе наш шведским флотом) держал в руках, а вот петровский золотой двухрублёвик в коллекции своей никогда не имел. Но для того чтобы его приобрести, нужно много денег. Понимаете, покупая и обменивая предметы для своей коллекции, я никогда не обманывал людей, пользуясь их незнанием ценности предмета. И никогда ничего не покупал за копейки, чтобы потом за сотни долларов продать. Поэтому за 40 лет руководства клубом «Юнона» заслужил к себе уважение и доброжелательное отношение. А мечта – она тем и хороша, что побуждает надеяться и жить.

Автор фото: Дмитрий Чернявский