Боевые дороги Григория Ильина, или 300 дней на запад
В нашем документально-художественном проекте мы рассказываем о том, как 75 лет назад бойцы Красной армии 300 дней шли на запад, освобождая Беларусь от немецко-фашистских захватчиков. И хотя главный герой этой военной летописи лейтенант Григорий Ильин вымышленный персонаж, кто-то наверняка узнает в нём своего деда, прадеда или отца. Ведь судьбы многих фронтовиков были в чём-то похожи. Вместе с главным героем мы переживём драматические события, узнаем о ратных подвигах на пути к освобождению. В полотно повествования вплетены реальные люди – солдаты и офицеры, избавившие родную землю от оккупантов. Их воспоминания, слова, подвиги легли в основу публикаций. А потому это почти достоверная история – о том, через что пришлось пройти нашему народу на пути к свободе и независимости страны.
Подвиг 22-х гвардейцев. Первая попытка наших солдат доплыть на лодках до правого берега и взять Полоцк была предпринята 2 июля. Но под пулемётным огнём врага сделать этого не смогли. Тогда советское командование приняло решение: 3 июля начать атаку и захватить единственную переправу. Штурмовой группой 8-й роты командовал гвардии лейтенант Александр Григорьев, ему в подчинение дали 22 гвардейца. Под ураганным огнём противника на мосту закипел рукопашный бой. Гвардейцы дрались отчаянно. Раненный в руку старшина Михаил Кожевников, заметив ящик с толом, успел перерезать провод, тянувшийся к взрывчатке, и столкнуть смертоносный груз в воду. Бойцы взяли плацдарм и закрепились на правом берегу. Немцы предприняли четырнадцать попыток расправиться с храбрецами, однако, встретив отчаянное сопротивление, подтянули к месту боя огнемёты и только с их помощью смогли сломить сопротивление смельчаков. Долгое время считалось, что все гвардейцы погибли в огне. Однако старшина Михаил Кожевников остался в живых. Струя пламени из огнемёта накрыла его, и в то же время разорвался снаряд. Вверх поднялся фонтан земли. Боец упал, и его присыпало землёй, которая сбила пламя. Воина откопали и переправили в медсанбат, а оттуда – в один из госпиталей. Героизм 22 бойцов позволил захватить мост и переправить на вражеский берег две штурмовые стрелковые роты, батальонную артиллерию и часть полковой, а также, по некоторым данным, два танка. Они и продолжили бой с врагом. Немцы предприняли ещё три крупные контратаки с применением танков, самоходной артиллерии и огнемётов с целью отбить переправу. Причём наиболее яростно и напористо атаковали власовцы. Но сломить натиск советских солдат им не удалось.
Под Полоцком солдаты лейтенанта Григория Ильина должны были сменить обескровленную боями часть на передовой. Рано утром командир полка решил провести разведку вместе с офицерами. Они скрытно пробрались на высотку, рассматривали местность сквозь дымку рассеивающегося тумана и слушали указания комполка. «Первый батальон, – ставил он задачу, – наступает в полосе – слева – край лощины, справа – одиноко стоящее здание. Второй батальон…» В этот момент вражеская мина, со свистом пролетев над головами, разорвалась в тридцати метрах позади группы. Не успел комполка обозначить полосу наступления для второго батальона, как другая мина вздыбила землю, не долетев до офицеров метров сорок. И тут всем стало понятно, что вражеский корректировщик засёк группу и сейчас всех накроет третьим выстрелом. Комполка Мараховский дал команду: «Рассредоточиться!» Ильин со своим боевым товарищем, молодым капитаном, прибывшим на пополнение, отбежал метров двадцать вправо и залёг на той же высотке. Свиста летевшей мины Ильин не слышал, зато услышал рядом с собой оглушительный взрыв, и тут же его осыпало комьями земли. Чад и гарь от разрыва рассеялись, лейтенант посмотрел на то место, где только что лежал товарищ, но его не увидел. И когда огляделся вокруг, то сзади на сучьях деревьев заметил часть ноги с сапогом и внутренности, раскачиваемые ветром. Капитан был разорван на куски прямым попаданием мины. Так для Ильина начались бои под Полоцком…
В Полоцк на танке. Атаковали город без минных тралов. После того как наши тридцатьчетвёрки дошли до второй траншеи, пехотинцы Ильина поднялись и пошли за ними. Местность не позволяла развернуться для атаки, поэтому, пока танкисты выстраивались в боевой порядок на нейтральной полосе, немцы успели отсечь пехоту Ильина, которая залегла у первой линии вражеских траншей и дальше не пошла. Сам же командир успел с несколькими бойцами запрыгнуть на одну из машин и направился в город.
От Советского Информбюро:
Группа партизанских отрядов, действующих в Вилейской области, разрушила 23 километра железнодорожного пути. Партизаны разгромили немецкий обоз. Было убито и ранено 75 гитлеровцев, уничтожено 15 повозок с грузами.
Сообщение от 1 июля 1944 года.
На окраину Полоцка наши танки вышли без прикрытия. Противник только этого и ждал – он сильно укрепился в городе, в некоторые дома на окраине даже зенитки и противотанковые пушки затащили на вторые этажи. Орудия начали бить по советской технике. Танк, на котором сидел Ильин, наступал крайним левым в роте. Первый вражеский снаряд попал в гусеницу и разбил её. От удара Григорий с бойцами слетел на землю. Машина завертелась и повернулась бортом к артогню. Второй снаряд, болванка, попал в заднюю часть танка. Разворотило весь двигатель. По броне градом застучали пули. С нескольких подбитых рядом танков выскочили экипажи, которые немцы расстреляли в упор. Ильина вместе с экипажем подбитого танка спасло то, что неподалёку проходило железнодорожное полотно, под которым была труба метра полтора в диаметре – в ней протекал ручей. Бойцы заползли в трубу, откуда увидели, как немцы подошли к их танку и забросили через люк гранату. «Если бы не успели, то не миновать нам гибели», – мелькнула мысль у Ильина, и он вместе с остальными, согнувшись, пошёл по трубе на другой край полотна. К тому времени уже стемнело, так как атака проходила во второй половине дня.
Нужно было пробираться к своим. Посмотрели, куда повёрнут подбитый Т-34, и поняли, что в противоположном направлении наш тыл. Стали короткими перебежками отступать. Благо, когда выскочили из танка, с собой взяли лобовой пулемёт, который отдали радисту, автомат вручили башнеру (наводчику орудия). Ещё один висел на ремне у Ильина.
Солдаты добрались до немецкого боевого охранения. В окопе сидели два гитлеровца, которых танкисты сняли несколькими очередями. Когда подползли к нейтралке, то увидели, что и немцы, и наши периодически простреливали небо осветительными ракетами. В промежуток между вспышками стали пробираться к своим. Видимо, бойцы из наших окопов сумели что-то разглядеть, потому что вдруг открыли сильнейший огонь – решили, что это враги приближаются. Только переставали стрелять, как танкисты начинали ползти к своим, и красноармейцы снова открывали пальбу. «Ёлки зелёные, – с досадой подумал Ильин, – уже половину нейтралки преодолели, почти у наших окопов лежим, а стрельба такая, что нельзя голову поднять». Спасало одно – местность была неровная. Танкисты начали кричать, мол, свои, но ничего не помогало. Вот когда стали браниться, что есть сил, из окопов кто-то удивлённо закричал: «Ребята, отставить стрельбу! Это ж вроде наши!»
Будто в Сталинграде. Выбив фашистов из Полоцка после упорных боёв, Ильин со своим взводом остановился в разрушенной деревушке. Рядом с разбитым домом ранним утром развели костёр, возле которого собралась группа солдат и офицеров. Один из красноармейцев, у которого на затылке лихо сидела пилотка, рассказывал разные прибаутки. После очередной истории он обратился к Ильину: «Товарищ лейтенант, может, у вас найдётся кусочек газеты табачок скрутить?» Григорий дал ему листок «Известий». «А какая разница между “Правдой” и “Известиями”?» – поинтересовался, хитро прищурившись солдат. По содержанию в то время эти газеты мало чем отличались. Намёк был именно на это, но рассказчик обратил всё в шутку: «Самая главная разница для курильщиков в том, что “Правда” рвётся вдоль строчек, а “Известия” – поперёк». Бойцы посмеялись, дымя цигарками.
– Ты вот всё шутишь, Петро, а между прочим в «Известиях» фронтовой корреспондент о наших подвигах в статье «Не гнись пулям там, где не надо!» красиво рассказал, – вступил в разговор Ильин.
– Красиво, да не всё. Ну вот написал он о том, как нам выдавали только двести граммов хлеба, а еду привозили в 11 или 12 ночи, причём и обед, и завтрак, и ужин одновременно? Не написал. А как давали ложку сахара, кусок свинины, который нельзя было прожевать – она как резина тянулась, – и только 200 граммов хлеба? Вот когда наступали – тогда питание хорошее было, а в обороне – как придётся. Ну а как бы я ему рассказал, как после рукопашной чуть с ума не сошёл? – от былой весёлости Петра не осталось и следа. – Убил троих немцев. После рукопашной мы чуть остыли, смотрю и вижу только двоих фашистов из тех, кого уничтожил. Начал метаться по траншее… Где третий немец? Где?! Переворачивал немецкие трупы и искал «своего» рыжего. Когда убивал, заметил, что он рыжий… Переживал, что, может, он жив остался и отполз куда-то, а эту сволочь обязательно надо добить! Понимаете, до какой стадии озверения я дошёл…
В результате Полоцкой операции войска 1-го Прибалтийского фронта уничтожили шесть немецких дивизий, продвинулись за шесть суток на 120–130 км и вышли на рубеж Опса-Козьяны-озеро Нарочь.
– Все мы это испытали, – взгляд Ильина застыл на костре. – За последних двадцать восемь дней, что сражаемся, через мой взвод прошло больше ста человек. Потери свыше 300 процентов… Трижды менялся весь личный состав. Наверное, лет через 70 сложно будет представить ожесточённость этих боёв. Недавно сравнил убыль бойцов с потерями под Сталинградом. И как-то задумался. Начиная с июля 1943 года, наш полк всё время вёл тяжелейшие наступательные бои, прогрызая немецкую оборону в направлении на Невель и Полоцк. В сводках Информбюро эти сражения называют «бои местного значения». И я вдруг посчитал, что каждый день батальон терял по пятьдесят человек убитыми и ранеными. И мне стало горько на душе… Получился в процентном соотношении почти тот же Сталинград.
За освобождение Полоцка 90-ю гвардейскую дивизию наградили орденом Красного Знамени.
– А то как же, – присоединился к разговору чернявый солдат, на лице которого играли тени от костра. – Да вот хоть мой пулемётный расчёт взять. Понимаете, был со мной товарищ один. Я воюю пулемётчиком – первым номером. А он был второй номер. И вот он лёг, положил около себя диски. А пулемёт этот, значит, у него ручной, круглый такой. А меня как-то что-то отталкивало от него. Как будто какая-то сила неведомая и непонятная толкала от него. Я отошёл, может, метров на десять. И вдруг – мина. Тихо так падает. И разрывается прямо около него на моих глазах. Ему весь череп, ну, голову, раскололо. Он моложе меня был маленько. Вот погиб он. А потом было такое. Мы на Полоцк наступали. Я забыл, какая деревня там была. Так там тоже мина разорвалась. Второй номер был пулемётчик. Украинец, высокий парень. Тому все ноги поразрезало, ну, мякоть, в общем. Ну, я ему тогда и говорю: «Сильный? Уползай отседова, с передовой. Я тебе чем могу помочь?» И он уполз. Потом я был при 120-миномётной батарее. Мина весила 16 килограммов. Пускались они в ствол. И тоже там счастье как подвалило. Посылали меня с бумажкой – офицеру снести одному. А тут товарищи мои у миномёта остались. У одного фамилия была Курбанов, он был сержант. Как фамилия второго, я забыл. Они из-под Москвы шли. Так вот, пока я там с бумажкой к офицеру ходил, они вот что сделали. Опустили мину в ствол. А мина со ствола не вылетела. Они взяли вторую и опустили туда. Вторая мина полетела со ствола, а та, которая там раньше была, взорвалась и убила наводчика и заряжающего. Я когда пришёл, – всё, они погибли все. Вот видишь, счастье бывает какое на фронте? Вот так. Да я и сам недавно чуть не погиб.
– Что произошло? – Ильин внимательно посмотрел на бойца и подбросил веток в костёр.
– Дак вот я покажу рану, которую получил, – солдат задрал гимнастёрку, под которой грудь была перемотана бинтами. – А как остался после этого в живых? Шинель-скатка была. И разрывная пуля, когда мы наступали под Полоцком, ударила в неё. Скатку разорвала, потом – гимнастёрку нательную, и вот рану небольшую сделала. До сердца маленько не дошло. Врач сказал: родился в рубашке, что счастливый, что, мол, до сердца маленько не дошло. И вот такое ранение. А так я два раза был ранен.
Из 32-тысячного населения Полоцка к 4 июля 1944 г. в городе осталось несколько десятков человек
Дочь полка. Полк, в котором сражался Григорий Ильин, должен был зайти во фланг опорного пункта противника, расположенного в деревне Черёмушки Минской области. При поддержке дивизиона артиллерии и сапёров советские бойцы двинулись на прорыв. И тут два наших передовых танка застряли в непроходимой местности. На карте обозначена какая-то деревня, а на местности одни трубы стоят – деревянные дома все спалены, остались одни «дымари», как их называли солдаты. На карте была чётко обозначена дорога, которая на самом деле не просматривалась. И вдруг возле одного из застрявших танков появились старик и старуха. Оказалось, они были из деревни, которую спалили немцы, и теперь ютились в землянке. Потом подошли ещё три старухи. Ильин стал расспрашивать, как пройти к немецкому опорному пункту в Черёмушках, местные жители стали объяснять, что здесь болота. Трудно. И вдруг одна бабушка сказала старику: «А помнишь Николая-тракториста, он как-то к своей Маньке на тракторе по болоту приехал, за что его председатель сельсовета наказал. А Манька как раз жила в деревне Черёмушки». «Ага, раз он на гусеничном тракторе прошёл, то и танк сможет», – смекнул Ильин. Тут к нему подошла женщина и рассказала, что в Черёмушках жила её крестная: «Девчонка Наташа из соседней хаты, лет десяти-одиннадцати, туда ходила и носила ей подарки». Вскоре пришла и сама девочка.
От Советского Информбюро:
Сдавшийся в плен в районе Витебска немецкий полковник Прой рассказал: «Солдаты бросали орудия, боеприпасы, личное оружие и, как безумные, разбегались. Со мной остались 7 офицеров и 100 солдат. Я приказал всем сложить оружие».
Сообщение от 2 июля 1944 года.
– Ну что, Наташа, покажешь дорогу? – улыбнулся Ильин и потянул руку. Бойцы усадили девочку на танк командира полка, и она повела машину по гати, указывая все повороты. Прямо к назначенному времени танкисты выехали к деревне и по радио передали командованию, что уже на месте. После артиллерийской подготовки наши бойцы пошли в лобовую атаку, но под ураганным огнём фашистов наступление захлебнулось.
Тогда было решено обойти немцев на танках и ударить с тыла. И вот тут-то фашисты не выдержали и запаниковали: стали сдаваться в плен и бросать оружие. Так что, несмотря на потери в начале наступления, девчонка помогла спасти сотни жизней. Бойцы написали Наташе адрес полевой почты, после войны она писала им письма и офицеры собирали ей деньги на учёбу, потому что у неё не было родителей: отец воевал в партизанах, его отряд разгромили и расстреляли вместе с матерью.
Часть 1 - Освобождая Беларусь: боевые дороги Григория Ильина, или 300 дней на запад
Часть 2 - Освобождая Беларусь: боевые дороги Григория Ильина, или 300 дней на запад
Часть 3 - Освобождая Беларусь: боевые дороги Григория Ильина, или 300 дней на запад
Часть 4 - Освобождая Беларусь: боевые дороги Григория Ильина, или 300 дней на запад
Часть 5 - Освобождая Беларусь: боевые дороги Григория Ильина, или 300 дней на запад
Часть 6 - Освобождая Беларусь: боевые дороги Григория Ильина, или 300 дней на запад