«Люди, помните о нас»: житель Гомеля рассказал о надписях, которые прочёл в подвале дома, где расстреливали и сжигали военнопленных

«Немецко-фашистские захватчики за период оккупации Гомеля уничтожили до 140 000 советских граждан, в том числе до 30 000 местных жителей и не менее 100 000 советских военнопленных», – было отмечено в акте Гомельской городской комиссии ЧГК о преступлениях, совершённых немецкими оккупантами. Работал настоящий конвейер смерти. И это длилось два года и три месяца. В апреле 2021 года Генеральная прокуратура приняла решение о возбуждении уголовного дела по факту геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. В нашем проекте «Гомель. История геноцида» мы продолжаем рассказывать, как это было.

Советские военнопленные на построении в ожидании работы. Гомель. Конец 1941 года.

В этот раз своим расследованием преступлений фашистов в городе над Сожем поделился руководитель по военно-патриотическому воспитанию СШ № 62 Игорь МОЛЧАНОВ.

При свете фонарика

– Великий русский учёный Михаил Ломоносов сказал: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего». Эта фраза определила моё отношение и к истории родного Гомеля. В детстве, которое пришлось на начало 70-х годов прошлого века, я жил у бабушки с дедушкой в доме по адресу: улица Чонгарской дивизии, 6, – вспоминает Игорь Петрович. – А в десяти метрах от нашей пятиэтажки находилось здание клинкерного завода, где, к слову, в 1931 году изготавливалась до трёх миллионов кирпичей в год, что подтверждается документами до начала ВОВ. На уроках мужества с учащимися средней школы № 62 мы начали расследование того, что происходило в филиале, как нам это представляется, гомельского лагеря военнопленных «Дулаг-121». 

Советские военнопленные на территории лагеря ДУЛАГ-121. Гомель 1942 год. У многих узников за время пребывания в плену шинели изнашивались, поэтому они носили также гражданскую одежду, которую смогли раздобыть, либо надевали лохмотья.

На сайте газеты «Гомельские ведомости» мне попалась публикация «В Гомеле был свой Освенцим» за 2022 год, где речь шла об уничтожении немецкими оккупантами советских граждан недалеко от того места, где я жил в детстве. Чтобы дополнить сведения, изложенные в данном материале Александром Павловским, я также решил поделиться своими воспоминаниями, связанными с этим местом. Дело в том, что в здании клинкерного завода, а вернее в его административном корпусе, находились печи, в которых фашисты сжигали людей, – начинает углубляться в историю Игорь Молчанов. – Почему я пришёл к такому выводу? А вот это самое интересное. Здесь свою роль сыграло детское любопытство. Здание клинкерного завода немцы разрушили, по всей вероятности, при отступлении в 1943 году. Видимо, скрывали следы преступлений. Но нижняя полуподвальная часть здания к 1972 году частично сохранилась. Я был самым худым и в то же время высоким мальчиком среди ребят нашей компании и через проём в полу и развалы кирпичей попал в подвал.

Там при свете фонарика – это я досконально помню, потому что у меня из 1972 года осталось два ярких эпизода. Первый был связан с мечтой посидеть за рулём автомобиля «Чайка». Я её исполнил, когда отец взял меня в командировку в Москву и уговорил водителя посадить меня за руль этой машины на Красной площади. И второе впечатление было связано с подвалом клинкерного завода. Когда я туда спустился, то попал в абсолютный мрак. На полу было рассыпано много битого кирпича вперемешку с гильзами времён Великой Отечественной войны. Но самое страшное было впереди. В свете фонарика на стене я увидел пробитые пулями отверстия, примерно на уровне, как я сейчас понимаю, груди взрослого человека. Крепкий кирпич от выстрелов покрылся дырами, напоминавшими оспины.

 Немецкий офицер и «русский» врач осматривают барак военнопленных. 1941-1942 годы. Обращают на себя внимание высокие двухъярусные нары, на которых спали военнопленные. По воспоминаниям бывших узников лучше всего было находиться на верхних ярусах, так как импровизированное спальное место кишело вшами, которые падали сверху вниз.

«Туда не ходи, там убивали людей…»

– Но что меня больше всего впечатлило – так это надпись в верхнем углу помещения на высоте около двух метров. Там было выцарапано острым предметом или гвоздём: «Люди, помните о нас», – делится Игорь Молчанов. – Эта надпись перевернула у меня всё внутри, по телу пошли мурашки. Далее я увидел надпись «ряд.», фамилию сейчас не помню, но условно Иванов, и надпись внизу «Калуга». Далее надпись – «ст. серж.» с фамилией и подписью «Смоленск» и ещё много других надписей. Мало того, когда я решил выбраться и завернул за угол подвального помещения, то увидел там две печи. Одна была практически разрушена, а вторая почти уцелела. Заглянув в печь, я увидел остатки костей. И массу, массу пепла у этой печи. Тогда я понял, что здесь происходило что-то серьёзное. От испуга у меня забилось сердце. А когда вылез наружу, у меня тряслись руки. Я с трудом рассказал старшим ребятам о том, что увидел в подвале. После моей истории никто из них не отважился туда лезть.

Советские военнопленные на территории лагеря ДУЛАГ-121. 1942 год.

  Дома Игоря Молчанова ждал дедушка Пётр Фёдорович Таболин – участник Великой Отечественной войны. Будучи лётчиком-истребителем, он летал в группе авиационного сопровождения самолёта правительства и высших должностных лиц СССР. Дедушка – в прошлом капитан авиации – в боях за Родину потерял правую руку, и ему как инвалиду первой группы дали квартиру на первом этаже дома № 6 по улице Чонгарской дивизии.

– Я рассказал ему всё, что со мной произошло, на что он мне ответил: «Игорёк, ты больше туда не ходи, там убивали людей, также как на карьере и на территории детского сада». Он тогда располагался по улице Советской, 123А, – поясняет Игорь Петрович.

 – Я дал деду слово, что больше туда не полезу.

Для надёжности Пётр Таболин попросил в домоуправлении, чтобы пролом в подвальное помещение заделали, а то мало ли что. Подвал, по словам деда, мог быть заминирован, как это не раз делали фашисты, отступая из городов Советского Союза.

Но любопытный внук на этом не успокоился и решил исследовать ещё одну нишу в здании клинкерного завода.

– Спустившись в неё, я увидел ёмкости размером до полутора метров. Они были наполнены жидкостью, которая по запаху напоминала детское лекарство пектусин. От ёмкостей шли трубы к тому месту, где стояли печи. Позднее, кстати, в этом здании случился сильнейший пожар, вызванный возгоранием жидкости в ёмкостях.

«Ребята, хватит, не копайте…»

 История с находками на этом не закончилась.

– Будучи мальчишками, увлечёнными спортом, мы захотели построить хоккейную площадку. Домоуправление дало согласие на её оборудование на пустыре в районе карьера по улице Чонгарской дивизии, – продолжает рассказ Игорь Молчанов. – На близлежащих стройках мы собрали ненужные брёвна и доски и начали делать хоккейную коробку. Но когда в октябре 1973 года мальчишки стали копать ямы под столбы, то наткнулись на человеческие кости. Они были серо-зелёного цвета, наполовину обгоревшие. Вскоре на уазике приехал сотрудник милиции и сказал: «Ребята, хватит, не копайте ни в коем случае. Здесь есть захоронения». Мы хоккейную коробку всё-таки поставили, но без закапывания столбов в землю. После в районе карьера я с ребятами не раз находил кости фаланг пальцев, кистей, берцовые кости. Чего скрывать, некоторые мальчишки хулиганили, вставляя в найденные черепа свечки, чтобы пугать прохожих. Но вскоре, получив нагоняй от старших, бросили это дело.

Место расположения противотанкового рва с северной части Гомеля на фрагменте аэрофотосъёмки люфтваффе. Сентябрь 1943 года. Красным цветом выделен противотанковые ров, чёрным – выявленные места захоронения советских военнопленных: 1 – в районе 201-го километра железнодорожной линии Гомель-Жлобин. 2 – в районе клинкерного завода.

Хочу привести ещё один случай. Мой 18-летний (на тот момент) дядя был рыбаком до мозга костей. Мы часто ходили на карьер в районе улицы Чонгарской дивизии, где однажды выловили на крючок, помимо рыбы, фрагменты истлевшей формы военнослужащих с пуговицами, на которых были изображены серп с молотом, и на берегу я находил солдатские звёздочки. Вероятно, людей могли загнать в карьер, в котором тогда не было воды, чтобы совершить массовое убийство, – расстрелять, а уже после затопить его водой. Дядя нырял в этот достаточно глубокий, до шести метров, карьер и видел на дне тачки-вагонетки для перевозки глины. Кстати, глина была очень хорошая. Помню, как в детстве мы лепили из неё игрушечные танки, которые обжигали на костре.

На мой взгляд, эта ситуация должна получить юридическую оценку, – делает вывод Игорь Петрович. – Возможно, у карьера находятся захоронения криминального характера, но есть большая вероятность, что там лежат всё-таки останки военнопленных и мирных граждан погибших здесь в годы Великой Отечественной войны. Что касается печей, о которых в 2022 году в интервью газете рассказывал Александр Павловский, то я уверен, что сохранились их остовы по улице Советской, 123А. И если их откопать, то это станет железобетонным доказательством, что они действительно были. И вывеска с орлом и свастикой, найденная на территории клинкерного завода, о которой говорил Павловский, может быть найдена. В 70-е годы прошлого века она лежала прямо под окном моего деда. Мы втроём с ребятами не могли её поднять, настолько она была тяжёлая.

 Группа советских военнопленных направляется по улице Комсомольской (ныне – проспект Ленина) в сторону железнодорожного вокзала. Гомель. 1941-1943 годы.

Хоккей на шпалах

Заинтересовали Игоря Молчанова и воспоминания Александра Павловского о железной дороге, которая пересекала улицу Советскую и подходила к зданию клинкерного завода.

– Эта дорога проходила прямо под окнами дедушкиного дома. Я сам неоднократно находил там остатки шпал с гвоздями. И никак не мог понять, почему это колея проходит через жилую застройку. А когда мы решили поиграть в хоккей рядом с общежитием лётчиков на месте, где раньше находился клинкерный завод, то ребята соорудили вокруг площадки заборчик из найденных поблизости кусков шпал. Мы швыряли в них шайбу.

Также Игорь Петрович рассказал, что на месте пересечения улицы Чонгарской дивизии с Советской, там, где сейчас находится платформа для выгрузки грузов с железнодорожных платформ, он вместе с друзьями в начале 70-х годов прошлого века находил массу патронов и гильз разных калибров. Причём от немецкого шмайсера, винтовки Мосина и ППШ. Остатки истлевшей военной формы времён ВОВ. Поговаривали, что кто-то из ребят даже наган там нашёл.

Здание бывшего клинкерного завода по улице Чонгарской дивизии, 6А, по воспоминаниям Игоря Молчанова, сносили две недели. Взорвать его было нельзя из-за близости жилой зоны. Поэтому ломали двумя экскаваторами и били метровые стены из обожжённого клинкерного кирпича двумя подвешенными к крану стальными грушами.

– Причём с такой силой, что в нашем доме трескались стёкла, – добавляет Игорь Петрович. – Из-за колоссальной прочности строители не тронули подвальное помещение, а засыпали его перекрытия песком и залили бетоном. Теоретически там могли сохраниться надписи военнопленных. Подвальное помещение стало фундаментом, на котором в 1973 году построили общежитие для лётчиков.

 Советские военнопленные на территории лагеря ДУЛАГ-121 получают продукты питания. Гомель. 1942 год. Судя по фотографии, получение продуктов осуществлялось по команде «бегом».

Без срока давности…

– Научный сотрудник музея Гомельского дворцово-паркового ансамбля Юрий Панков в 2022 году ставил под сомнение версию о том, что клинкерный завод был местом уничтожения людей, и считал, что фашисты продолжали там производить кирпич, – отмечает Игорь Молчанов. – Ну вы мне тогда объясните, почему надо было разбирать в 1943 году железную дорогу, которая проходила в районе улицы Чонгарской дивизии? Что у фашистов не хватало рельс? Например, рельсы, которые шли параллельно улице Советской, никто не разбирал.

Зачем надо было закапывать печи на глубину до полутора метров по улице Советской, 123А? Зачем нужны были печи в самом здании завода, которые установили на глубину более двух метров ниже уровня земли. Может, для производства элитного кирпича, а ещё четыре на улице – для обычного?

По моей версии, свидетелей из числа обслуживающего персонала, которые всё это видели и работали на территории завода (где размещался лагерь смерти) фашисты попросту уничтожили.

И последнее – зачем карьер, в котором добывали глину для клинкерного завода, был заполнен водой, ведь до войны там было сухо. Момент истины в этом деле наступит тогда, когда свою юридическую оценку даст прокуратура и следственные органы. И тогда, возможно, стоит по православному обычаю установить на месте гибели людей каплицу или крест, чтобы мы понимали, что там покоятся жертвы страшной трагедии без срока давности.

Деревянная обувь (от разных пар), которую носили советские военнопленные в Гомеле.

Фото из личного архива Юрия ПАНКОВА.