Она выжила в гестапо: воспоминания Раисы Фридкиной | Новости Гомеля
Выключить режим для слабовидящих
Настройки шрифта
По умолчаниюArialTimes New Roman
Межбуквенное расстояние
По умолчаниюБольшоеОгромное
Дмитрий Чернявский Дмитрий Чернявский Автор текста
11:30 22 Сентября 2022 Общество

Она выжила в гестапо: воспоминания Раисы Фридкиной

– Война, страшное лето 1941 года. Помню, как отец отвёз нас на вокзал, дал матери 100 рублей и распрощался с нами на целых четыре с половиной года, оставив мать с четырьмя детьми. Много горя хлебнули в эвакуации, чудом выжили. Мне было всего три года, – пишет в своих воспоминаниях Раиса ФРИДКИНА.

Моя мама – крестьянка – родом из деревни Косачево, что в трёх километрах от Брагина. Там жила бабушка и тётя с шестью детьми. Её муж сразу пошёл на фронт. Бабушка и тётя с детьми на повозке уже проехали Брагин, направляясь к железной дороге. Но встретилась одна еврейская семья и стала их уговаривать вернуться домой: немцы, мол, хорошие, никого не тронут. Бабушка очень не хотела уезжать из родных мест и уговорила всех вернуться. Только старшая из детей, Эстерка, почуяла настоящую опасность и стала просить сестёр уйти вместе с ней. Никто не согласился, и она пошла сама. В нескольких деревнях ей заявили: «Иди дальше – тебя здесь знают». 


Мать Эстерки, родная сестра моей мамы, славилась на всю округу как отличная портниха, а бабушку любили за её доброту. Девочка дошла до деревни Маложин. На квартиру её взял преклонного возраста мужчина, у которого была парализованная жена. Эстерка была ему нужна прежде всего как сиделка, чтобы ухаживать за женой. Кроме того, старик не знал, что светлоглазая девочка – еврейка, что тоже помогло ей спастись.


Но нашлись местные негодяи, которые её выдали. И вот 14-летняя еврейская девочка попала в гестапо. В камеру зашёл её бывший учитель немецкого языка и сказал: «Мы хорошо знакомы. Тебе сразу надо взять другое имя». Она произнесла: «Надя» – от слова Надежда. «Ты из детдома, белоруска, детдом расформировали, и ты оказалась в этой деревне. Я буду подтверждать», – сказал учитель.


Можно представить, что она пережила, когда находилась в гестапо. Вот строки из письма связного партизанского отряда имени Котовского Евгения Кудловича: «...Я был свидетелем вашего ужасного положения в период немецкой оккупации, вашего ареста, когда вам грозил расстрел от немецких властей и местных народных предателей. А передо мной и сейчас встаёт образ перепуганной девочки, которая, как беспомощная птичка, попалась в кровавые лапы палачей. Смерть подстерегала на каждом шагу, когда нужно было проявить находчивость, выдержку и смелость. Это был мой человеческий долг в цепи моих остальных действий как связного партизанского отряда имени Котовского...»


Когда наши войска вошли на территорию Брагинщины, Надя сразу вступила в  ряды Красной армии. Она приглянулась ленинградскому пареньку, у которого был опыт борьбы с фашистами. И как только объявили, что часть перебрасывают, он стал уговаривать её срочно ехать в Хойники и получать паспорт. А когда она вернулась, части уже не было. После гестапо какую она могла написать национальность в паспорте? Конечно же, белоруска.

Бабушку же, мою тётю (Надину мать)  и пять детей немцы при помощи полицая закопали живыми в Косачеве. Четырёхлетний Гришенька спрятался за дерево, но тут же нашлась предательница и показала фашистам, где прячется маленький «юда». Все погибли страшной смертью.

Надя, оставшись совсем одна, стала искать нас. Нашла в Украине, на последнем месте нашей эвакуации. Там же, в Черновцах, окончила финансовый техникум. И всю жизнь проработала в городе Измаил Одесской области в финотделе горисполкома.

Отец Нади вернулся в Брагин, женился и назвал прежними именами вторых уже своих дочек. Надя с ними никаких контактов не имела. Изредка обменивалась открытками со старшей – Машей. Тесно была связана со мной, мамой и родным братом. В последнем письме почему-то просила не давать её адреса сводной сестре Маше. Не та национальность в паспорте, не то имя вызвали подозрения, сомнения... Короче, не выдержала Надюша и с третьей попытки покончила с собой.

Невольный вопрос: неужели в наше время ещё возможно такое – бросить тень подозрения на человека? Ведь всё можно было быстро и легко проверить... Воистину, что может быть в жизни дороже честного имени – что?!

Есть вещи, которые забвению не подлежат. Мне очень больно писать эти строки, так как она для меня после родителей была самым близким человеком – сестрой с большой буквы. Я постоянно думаю о ней. Время не умаляет боль в сердце. Написала – вроде немного полегчало.

 

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить новость в соцсетях

N