Они остались несломленными, пройдя ужасы фашистской тюрьмы. Вспомним о 300 рабочих гомельского паровозовагоноремонтного завода
«Немецко-фашистские захватчики за период оккупации Гомеля уничтожили до 140 000 советских граждан, в том числе до 30 000 местных жителей и не менее 100 000 советских военнопленных», – было отмечено в акте Гомельской городской комиссии ЧГК о преступлениях, совершённых немецкими оккупантами. Работал настоящий конвейер смерти. И это длилось два года и три месяца. В апреле 2021 года Генеральная прокуратура приняла решение о возбуждении уголовного дела по факту геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. В нашем проекте «Гомель. История геноцида», основываясь на документах, предоставленных прокуратурой города Гомеля, мы расскажем, как это было.
В кровавых стенах.
Многотысячный коллектив рабочих крупнейшего в области паровозовагоноремонтного завода (ПВРЗ) был большей частью вместе с оборудованием эвакуирован из Гомеля в тыл страны. Не успевшим покинуть город рабочим пришлось изведать все «прелести» гитлеровского нового порядка.
– Фашисты организовали на заводе ремонтную базу, установили 12-часовой рабочий день, – свидетельствовал Михаил Балюк. – Кормили рабочих один раз в сутки. Обед состоял из тарелки супа, сваренного из разных трав, в котором систематически обнаруживались черви. Хлеб, который выпекался из гречневых высевок и отрубей, выдавали по 100–150 граммов.
Для подавления создавшегося среди трудящихся недовольства фашисты из карательного органа СД (службы безопасности) занялись избиением и арестами рабочих, возмущённых новыми порядками и так называемых подозрительных, к которым мог быть причислен любой человек. Среди таких оказался и рабочий Балюк:
– В марте 1942 года в момент налёта нашей авиации на Гомель я получил осколочное ранение и был помещён в больницу на излечение. В июне 1942 года меня из больницы выписали, но моя нога находилась ещё в гипсе и приходилось передвигаться при помощи двух костылей. Я пришёл на завод, чтобы получить расчёт. В проходной меня встретил совершенно случайно шеф гомельского ПВРЗ по фамилии Рау. Не говоря ни слова, он набросился на меня и стал избивать, нанося удары кулаками, а затем выбросил меня за дверь.
- На подобных машинах расстрельные команды сопровождали рабочих ПВРЗ к месту казни. Гомель, 1942 год.
А вот что рассказывала Буяновская, которая работала на заводе уборщицей:
– Летом 1942 года немцами была загнана группа трудящихся в количестве десяти человек в коридор конторы завода. Закрыв двери комнат, в которых находились служащие, немцы начали избивать рабочих. Крики были слышны по всему зданию. После каждого истязания немецкими палачами рабочих все стены комнат, коридора, конторы ПВРЗ были окровавлены, а на полу стояли целые лужи крови.
– Я лично видел, когда немецкие палачи грузили избитых рабочих, то они были все окровавленные, платье на них было изорвано, некоторые кричали о помощи, а кто-то издавал тихие стоны. Такие случаи я видел пять–шесть раз, – делился Михаил Балюк.
– На грузовой автомашине лежали сильно избитые и окровавленные рабочие, а в легковой сидел один мужчина, про которого говорили, что он предатель, – рассказывала гомельчанка Мария Боровикова.
На расстрел в цепях.
Не насытившись одиночными и групповыми арестами и истязаниями рабочих, немецко-фашистские мерзавцы организовали на заводе провокацию, посредством которой арестовали всю ночную смену – 200 человек. С помощью провокатора СД 5 февраля 1943 года была произведена запись желающих оказать помощь партизанам и Красной армии. Желающих нашлось много, записалось около 200 человек. Все они и были 7 февраля 1942 года арестованы и отправлены в тюрьму, располагавшуюся по улице Советской, 73, где подверглись чудовищным пыткам.
– 10 февраля я была около тюрьмы, справлялась о муже, который состоял в антифашистской группе по оказанию помощи партизанам, – вспоминала Ефросинья Кондратьева. – Стоявший у ворот немец мне грубо крикнул: «Пули не жалко, расстрел будет рабочим ПВРЗ». Около тюрьмы я встретила своего знакомого Александра Зайцева. Он работал в тюремном санпропускнике. Он помог мне увидеть мужа. Через щель в каменной стене своими глазами видела ужасы зверств немцев, чинимых над рабочими ПВРЗ. В предбаннике мылись девять рабочих. Мой муж – Кондратьев, Пивоваров, Бетанов и другие. Трудно было определить и распознать людей, это было что-то напоминающее куски мясо. Я видела на спинах оторванные полосы кожи, всё было залито кровью. Лица рабочих были исколоты как будто иглой и все в царапинах. От боли люди не могли смыть с себя кровь. Рабочий Пивоваров успел мне сказать, что их били плетью из бычьей кожи. Каждому досталось по 70 ударов.
22 февраля 1943 года Ефросинья Кондратьева подошла к тюрьме и увидела, как подъехали пять крытых автомашин и одна открытая пятитонка.
– В ней были рабочие ПВРЗ, все скованные цепями, – описывала детали Ефросинья Тимофеевна. – Рабочий Бетанов сумел бросить записку, где был указан его адрес и что он погиб. Другие бросали шарфы, шапки, кто-то кричал: «Прощайте, люди, расстрел».
– Мой брат Ковалёв бросил записку, в которой было написано «Ковалёв Иван погиб», – вспоминала гомельчанка Мария Меркулова. – Ещё кто-то бросил мокрый от слёз носовой платок, Поляков бросил шарф, который тоже был мокрый. Сименков кричал жене: «Прощай, больше не увидимся. Смотри ребёнка». Люди плакали. Стражник у тюрьмы говорил, что за два дня нужно разгрузить тюрьму, а потому всех везут на расстрел.
Жить осталось один час.
Когда машины были полностью нагружены, то арестованных со двора тюрьмы вывезли. Легковые машины шли – одна впереди, а другая сзади. На этих машинах сидела охрана с автоматами.
- 300 рабочих паровозовагоноремонтного завода погибло от рук немецких палачей за период оккупации Гомеля.
– Вместе с арестованными в грузовых автомашинах также находились с автоматами полицаи и по одному немцу, – делилась увиденным Ефросинья Кондратьева. – Тут же в открытой грузовой машине я увидела среди арестованных своего мужа. Он тоже заметил меня и крикнул: «Везут на расстрел, жить осталось один час». Кроме того, я заметила, как мой муж и другие арестованные пытались поднять руки, чтобы в последний раз отдать приветствие, но их руки выше плеча не поднимались. Из чего можно было заключить, что все арестованные были связаны. Я также видела, как охранявшие немцы и полицаи наносили удары прикладами арестованным, которые делали попытки заговорить с кем-либо или принять передачу от родственников. Разгонявшие толпу граждан возле тюрьмы полицаи стали бить людей прикладами, послышались выстрелы. Всё это зрелище было ужасным и окончилось после того, как автомашины с арестованными скрылись из виду.
Машины от тюрьмы поехали по направлению к деревне Давыдовка. В этот же день родственники рабочих по слухам узнавали, где расстреляли людей.
– На следующий день я, Кондратьева и Полякова недалеко от Лещинца в Назаровском лесу стали искать место, где расстреляны наши мужья и братья, – рассказывала Мария Меркулова. – Лесник нам указал самую свежую могилу – яму – и сказал, что здесь вчера производились расстрелы. Мы легко смогли открыть яму, потому что всего четверть метра земли было на трупах. Мы увидели много людей, сверху лицом вниз лежал голый мужчина. Больше мы на погибших не смотрели и прикопали отмеченную яму. Раскапывать дальше не могли, побоялись немцев. В лесу было много таких ям. Мы видели 12. Обнаружить было легко, потому что земля осела и образовались впадины, да притом ямы готовились взрывами, потому они были хорошо видны.
- Среди трупов, обнаруженных при рытье котлована в Лещинце в 1958 году, были и останки рабочих ПВРЗ.
Снова родственницы погибших побывали на месте расстрела своих мужей, отцов и братьев уже весной.
– 26 апреля 1944 года я, Кондратьева и Слеменкова подошли к намеченной раньше яме, – вспоминала Мария Меркулова. – Разрыть было легко. Увидели много трупов. Я нашла носок своего брата. Судя по трупам, мы сделали заключение – в яме рабочие ПВРЗ.
Основываясь на свидетельских показаний очевидцев и раскопках могил, где находились жертвы массовых расстрелов, следственная комиссия установила, что немецкими палачами за период оккупации Гомеля было расстреляно до 300 рабочих ПВРЗ. Кроме того, шеф завода, доктор Мюллер, стал организатором взрыва завода перед отходом немцев из города под натиском частей Красной армии в 1943 году.
Продолжение следует…
Автор фото: из личного архива Юрия Панкова