Увековечить память безымянно погребенных в годы Великой Отечественной

Увековечить память людей, которые были безымянно погребены в годы Великой Отечественной войны около стадиона «Центральный» в Гомеле. 

Такое предложение сделал прокурор Гомельской области Виктор МОРОЗОВ в пресс-центре «В» во время прямого вещания в формате HD на официальном сайте нашей газеты и в социальных сетях. Трансляцию провели накануне 76-й годовщины освобождения Гомеля от немецко-фашистских захватчиков. Между тем больше говорили не о примерах героизма, а о другой стороне войны – шокирующих фактах и наказаниях за злодеяния. Основная масса вопросов поступила в электронном виде.

За справедливость 

 – Сразу отмечу, для молодёжи сегодня актуален разговор о событиях более чем 70-летней давности. К нам, в прокуратуру, обращаются за посмертной реабилитацией дедушек, прадедушек. Когда мы берём материалы их уголовных дел со свидетельскими показаниями и вещественными доказательствами, нередко видно, что человек сотрудничал с оккупационными властями, виновен в том, что отнимал у граждан имущество и отправлял немцам, угонял людей на принудительные работы в Германию. А если ещё участвовал в задержаниях советских патриотов и расстрелах мирного населения, то ни о какой пощаде даже спустя 80 лет речи идти не может. На их руках кровь, виновных после войны приговаривали к срокам от 10 лет лишения свободы вплоть до высшей меры наказания. В таком случае мы отказываем в реабилитации.

– Немцы, как известно, законопослушная нация. На основании какой правовой базы действовала администрация оккупантов?

– Изначально вермахту были развязаны руки. Ещё до наступления на Советский Союз. До оккупации войскам было сказано, что мы, славяне, другой расы. С нами не надо церемониться. И если нас будут грабить и убивать, за это ничего не будет. Когда разрабатывался план «Барбаросса», была директива главнокомандующего вооружёнными силами Германии о военной подсудности и особых полномочиях войск от 13 мая 1941 года. Там предписано: наказания за действия, совершённые военнослужащими по отношению к враждебным гражданским лицам, не являются обязательными даже в тех случаях, когда эти действия одновременно составляют воинское преступление или проступок. За малейшее неповиновение германским военнослужащим можно было получить пулю. И эти директивы претворялись в жизнь: каждый третий белорус погиб во время Великой Отечественной войны. 

Инициатива прокурора

– На площади Восстания есть мемориал в память об узниках концлагеря, который размещался в центре Гомеля. На плите высечено, что там погибло более 100 тысяч человек. Какое наказание понесли виновные в этом злодеянии?

– Речь идёт о «Дулаге-121» – центральном пересыльном лагере военнопленных в Гомеле. Есть заметки известного разведчика и писателя Овидия Горчакова. Ему в руки попал дневник изменника Родины, офицера РОА (Российской освободительной армии), прошедшего гомельский концлагерь, где подробно рассказывается о творившихся там ужасах. Умирало до 1000 человек в день. Цифра эта приблизительная. Их закапывали в оврагах вблизи нынешнего Центрального стадиона, в районе мелькомбината, вывозили в район деревни Красное. Хочу сказать, что, кроме мемориальной доски на площади Восстания, мы не увековечили мученическую смерть этих людей. Общаясь с мэром Гомеля Петром Кириченко и архиепископом Гомельским и Жлобинским Стефаном, предложил увековечить мученическую гибель наших военнопленных и гражданских лиц, которые приняли страшную смерть в «Дулаге-121». Забегая наперёд, скажу, что у строящегося храма по улице Советской, вблизи от пересечения улицы Кирова, будет освящён знак в память о погибших в Великой Отечественной войне. Надеюсь, что и светская власть подумает о подобном мемориале, чтобы увековечить тех безымянных людей, которые захоронены во рвах вокруг Центрального стадиона Гомеля.

– В гомельском ДК железнодорожников в 1947 году проходил известный процесс над фашистами. Ведь это далеко не все виновные в злодеяниях на нашей земле?

– В моей коллекции есть Уголовный кодекс БССР, изданный в Москве в 1942 году. В то время Беларусь находилась под оккупацией. Тогда ещё не совсем было ясно, кто победит. Но советская власть знала, что она вернётся и возмездие настигнет тех, кто творил здесь злодеяния. Были постановления Совета народных комиссаров, чтобы первыми в освобождённые населённые пункты входили комиссии, которые расследовали злодеяния, совершённые фашистами и их приспешниками. Точно так же было в ноябре 1943-го в освобождённом Гомеле. Эта комиссия опрашивала уцелевших от расправы нацистов очевидцев, вскрывала могилы с массовыми захоронениями. Отдельная тема – гомельское гетто. Все факты фиксировались. Они легли в основу обвинительного заключения, которое было оглашено государственным обвинителем от СССР Романом Руденко на Нюрнбергском процессе. В том числе назывались преступления, совершённые у нас. На нашей территории 110-я немецкая дивизия в прифронтовой зоне тоже творила злодеяния. На основании заключений комиссий создавались уголовные дела. Как правило, их расследовали органы госбезопасности. В Гомеле с 13 по 20 декабря 1947 года в Доме культуры железнодорожников руководство германских воинских подразделений предстало перед военным трибуналом. Тогда на скамье подсудимых были четыре генерала. В дальнейшем эти процессы продолжались в Западной Германии, ГДР и на бывших оккупированными территориях СССР. 

Что заслужили

– Какое наказание понесли виновные, которых осудили в Гомеле?

– Если по минскому процессу основные обвиняемые были приговорены к смертной казни и приговор публично привели в исполнение – казнь нацистских преступников свершилась на глазах людей, которые пережили ужасы оккупации и жаждали справедливого возмездия, – то по гомельскому делу обвиняемым «повезло». Поскольку в 1947 году советское правительство отменило смертную казнь, основные обвиняемые были приговорены к 25 годам лагерей и отбывали назначенный срок в Воркуте. Так получилось, что некоторые из них умерли в Германии в тёплых постелях в 50-х. Я считаю, что те, кто творил злодеяния на нашей территории, заслуживали более сурового наказания.

– Как искали беглых нацистских преступников, совершивших злодеяния в нашем регионе?

– Поиск нацистских преступников и их пособников активно шёл и в последующие годы. Так, в 60-х в Василевичах состоялся суд над бывшим начальником полиции Комаровским. Его нашли в Польше, где он скрывался под другой фамилией. Кара его настигла. Не дождавшись исполнения приговора за истязания, убийства и грабежи, он умер в камере. Ещё позже обнаружили под Киевом заместителя командира карательного отряда, уничтожившего Хатынь. Васюру судили в конце 80-х. Не все требования правительств СССР, Беларуси, Российской Федерации по возврату нацистских преступников из-за рубежа были выполнены. Тот же пулемётчик, расстрелявший в Хатыни мирное население и сжигавший с оккупантами живых людей, три года назад умер в Канаде. Между тем Израиль до сих пор предъявляет требования по выдаче нацистских преступников, чтобы они понесли наказание за содеянное. Хотя те уже в глубоко преклонном возрасте. 

– Дела об убийствах не имеют срока давности. А что с материалами нацистских преступников?

– В 1974 году на заседании ООН правительство Германии робко заикнулось, не пора ли прекратить преследование преступников, совершивших деяния в годы Второй мировой войны. Наш земляк министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко в категоричной форме заявил, что сроков давности у этих преступлений быть не может. С тех пор в этом отношении ничего не изменилось. 

Открытые материалы

– Где можно найти информацию о судьбе родственников, которые погибли в годы войны?

– Перечень захоронений напечатан в книгах «Память». Раньше захоронений было очень много. В 40-50-е годы могилы соединяли. Теперь на некоторых мемориальных плитах имена тысяч людей. Отец уважаемого мною бывшего работника милиции и прокуратуры Александра Ивановича Луговского был призван в армию Речицким военкоматом в первые дни войны и пропал без вести. Только спустя 70 лет стало известно о его захоронении в Норвегии. Данные удалось найти благодаря сайту банка данных «Мемориал», созданному по инициативе Министерства обороны Российской Федерации. Я бы рекомендовал начинать поиск родственников с историко-документальной хроники городов и районов Беларуси «Память». Открыть том с районом, где они родились, откуда призывались. В книгах есть полные списки, в том числе и информация о репрессированных. Есть материалы и в архивах.

– А что касается концлагеря в Гомеле? 

– «Дулаг-121» действовал чуть больше года и имел характер временного пересыльного лагеря. Архивов, к сожалению, не сохранилось. Но, может, позже они будут найдены. Надо отдать должное молодому поколению, которое уважительно относится к наследию. Так, сын по просьбе отца взял карты времён войны и наложил на нынешние. В результате нашёл захоронение военнопленных и мирных жителей в районе деревни Красное. В прошлом году 52-й отдельный специализированный поисковый батальон поднял более сотни останков. Документы с фамилиями там не обнаружены, но найдены личные вещи. К слову, Гомельский райисполком принял решение об увековечивании жертв войны на месте обнаружения останков. Пока там стоит православный крест.

– Многие молодые люди увлекаются компьютерными играми. Их «мило» называют «стрелялки». В них кровь, хоть и виртуальная, в буквальном смысле льётся рекой.

– Нашему молодому поколению не хватает экстрима. Я всегда говорю: хотите в войнушку поиграть – идите служить в белорусскую армию. Вам дадут настоящий автомат, боевую технику. Вы ощутите себя настоящими мужиками. Будете с гордостью говорить своим сверстникам и детям, что вы стреляли из настоящего оружия, участвовали в реальных учениях. 

Отголоски фашизма

– Чем вызвано ужесточение законодательства за пропаганду, изготовление и распространение нацистской символики и атрибутики?

– Вы сами знаете, какую реакцию вызывало у наших дедушек и бабушек одно только созерцание нацистской символики. С первых дней освобождения всё это преследовалось. У нас имеется статья 17.10 Кодекса об административных правонарушениях Республики Беларусь. Она так и называется: «Пропаганда и (или) публичное демонстрирование, изготовление и (или) распространение нацистской символики или атрибутики».

– Были ли в нашем регионе случаи привлечения к ответственности за распространение идей нацизма? 

– Есть такие случаи, но они единичные. За экстремизм у нас предусмотрена и административная, и уголовная ответственность. Мне даже приходилось таких людей арестовывать. У них изымали экстремистскую символику. Отмечу, что можно понести наказание и за размещение в интернете такой символики, в том числе нацистской. Некоторые делают нечто подобное на своём теле в виде татуировки. Летом люди видят это и возмущаются. За такое также можно получить наказание. Задача правоохранителей и педагогов – одёрнуть молодых людей до того, как это станет увлечением. 

– Участники онлайн-челленджа «Ведомостей» «Гомель помнит подвиг» неоднократно выражали озабоченность тем, как новое поколение воспринимает войну. Юноши и девушки зачастую не понимают, какой ужас несут даже бои местного значения.

– Я родился спустя 15 лет после войны. Мои родители, будучи подростками, пережили оккупацию. Мои дедушки и бабушки, как говорят, по полной хлебнули этой войны. Мой дед был председателем сельсовета и вместе с мамой стоял под дулом пулемёта. Слава богу, уцелели. Я, как отец и дедушка, сделаю всё возможное, чтобы потомки знали, какие ужасы несёт война. Наше поколение должно показывать все краски войны, какими бы ужасными они ни были.

– Наследники наших героических ветеранов часто не могут рассказать о своих воевавших прадедах. Те берегли своих детей и внуков и не рассказывали об ужасах войны.

– Не зря при демонстрации передач и фильмов есть соответствующий значок. Малым детям не следует рассказывать, как фашисты издевались над мирным населением: истязали, вешали, убивали. Но, когда подростку 14-16 лет, стоит об этом говорить. Нелишним будет напомнить, что в открытом доступе есть архивные материалы уголовных дел о концлагерях в Гомеле и Озаричах. И самое главное – какой ценой нам досталась победа, сколько наших предков сложило голову ради нас. 

– В каких условиях сегодня служат в белорусской армии?

– В комфортных. Наше поколение служило на территории от группы советских войск в Германии до Дальнего Востока, по всему Советскому Союзу. Сегодняшние армейцы находятся только в Беларуси, а в увольнении даже могут дома побывать. Они не ходят в караул и не получают наряды на кухню. Но за время срочной службы должны освоить современную боевую технику и оружие, чтобы в любой момент быть готовыми стать на защиту нашей страны.

– Вместе с тем у некоторых наших экстремалов появляется желание участвовать в реальных боевых действиях. 

– Есть такие ребята, которые хотят себя так проявить. Едут на Украину в зону АТО, пытаясь участвовать в военных действиях с одной или другой стороны. Хочу предупредить. У нас уже с десяток таких, которые предстали перед судом. Их Республика Беларусь туда не посылает. Неважно, на какой стороне он участвует. Кроме риска для здоровья и жизни, которому молодые люди себя там подвергают, они понесут наказание по белорусскому законодательству. 

Пробел в воспитании

– Как вы думаете, на каком этапе мы упустили этих ребят?

– У нас мирная жизнь. Слава богу, без сотрясений и конфликтов. В вооружённых столкновениях не участвуем. Видимо, это как-то убаюкало. Поэтому по линии патриотического воспитания что-то упустили. Не подчёркивали лишний раз престиж воинской профессии, службы, а также не напоминали о возможности, долге и обязанности наших молодых людей послужить родине. В 70-е годы я прошёл в школе начальную военную подготовку. Научился разбирать за секунды автомат, умел ходить строевым шагом, 20 раз подтягивался на турнике. Я проводил координационное совещание, где подчёркивал: в этом плане надо активнее работать и школе, и другим учреждениям образования, а также общественным объединениям. Чтобы молодые люди, даже имеющие отсрочки, прошли военные сборы, умели держать в руках оружие и были всегда готовы выполнить свой воинский долг.

Праздник со слезами

– Во время парадов маленьких детей одевают в военную форму, вручают флажки и шарики. Иногда родители, рассказывая детям о войне, привносят нотки радости и романтизируют войну. У ребят может складываться впечатление, что война – это праздник. Как вы считаете, правильно ли это?

– Не война – праздник, а Великая Победа – праздник. Это день освобождения от ужасов, которые испытали поколения наших отцов, и дедушек, и бабушек. Война – это суровые будни, окопы, пот, кровь и смерть. Мы всегда олицетворяем 9 Мая с победой в Великой Отечественной и Второй мировой. 3 июля – с освобождением Беларуси от фашистских захватчиков, 26 ноября – с освобождением Гомеля. Если об этом не говорить, у детей сложится впечатление, что над нашей головой всё время было безоблачное небо и никаких усилий для защиты страны и мира не надо прикладывать. При этом умеренность должна быть во всём.

– Есть мнение, что в военно-патриотическом классе школьники узнают больше о ратной службе, чем в армии.

– Армия тоже состоит из трудовых будней. Не все служат в строевых частях. Есть у нас и инженерные, где берут в руки оружие, когда присягу принимают. Они управляют техникой. Там тоже обязан кто-то быть. В ходе учений на полигоне опять-таки приходится копать окопы для пехоты и капониры – для танков. Армейцам надо и о себе позаботиться: подшить подворотничок, почистить обувь. В частях акцент делается на получении военной специальности, которая востребована в настоящий момент. К слову, в нашей армии есть военнослужащие, которые управляют беспилотными летательными объектами, и те, кто заботится о компьютерной безопасности Вооружённых Сил.

Открыли, но не всё

– На сегодня все документы о злодеяниях тех лет в нашей стране преданы гласности?

– Опять же вспомню дело Комаровского. Его приговор в открытом доступе. Но материалы дела до сих пор засекречены. Стараемся щадить людей, потому что сегодня живут и здравствуют дети и внуки тех, кто тогда был полицаем. Конечно, они стараются не вспоминать таких предков.

Мы должны помнить: если сегодня мы обнародуем список палачей, кто убивал, измывался, завтра предки жертв могут начать сводить счёты с наследниками фашистских приспешников. А те в своё время были осуждены, получили наказание и отбыли его. 

– Когда наследники коллаборационистов обращаются за реабилитацией родственников, какой ответ вы даёте? 

– Даём краткий отрицательный ответ, не перечисляя совершённые этим гражданином злодеяния. Приговоры по нацистским преступникам находятся в открытом доступе. Люди имеют возможность с ними ознакомиться.

– Это доступно только родственникам фигурантов уголовных дел?

– Каждый, кто интересуется историей, может с ней ознакомиться. В той же книге «Память» перечислены имена погибших или в архивах. Правда, фамилий полицаев вы там не найдёте. 

– Продолжаются ли поисковые работы у деревни Красное?

– Эти работы приостанавливались. Там поля, которые находятся в сельхозобороте. Когда заканчиваются полевые работы, территория вновь предоставляется специальному поисковому батальону Вооружённых Сил. Им помогают добровольцы, поисковые клубы. Такое благородное дело также точка приложения сил для нашей молодёжи. К слову, в районе Калинковичей обнаружили орден. По его номеру установили личность бойца, которому принадлежала награда. Он оказался дядей Героя Советского Союза космонавта Александра Викторенко, который приезжал к нам на церемонию перезахоронения.

Похвальный интерес

– Читатели «В» интересуются, когда обнародуют документы по репрессиям, когда увековечат память жертв сталинизма?

– На правительственном уровне репрессии признаны незаконными. Прокуратура – главный орган, который участвовал в восстановлении справедливости. Я пришёл в аппарат областной прокуратуры в начале 90-х. Тогда группа из наших опытных сотрудников сплошным порядком эти дела о репрессированных заканчивала пересматривать. 

За всю послевоенную историю реабилитировано 26 357 жителей Гомельщины. Дела эти сохранились. Знаю, что Комитет госбезопасности при подтверждении родственных связей даёт возможность ознакомиться с материалами. Можно обратиться ко мне как к прокурору Гомельской области, и мы поднимем любое дело, если лица по каким-либо причинам не реабилитированы или утеряны документы о реабилитации. Мы готовы предоставить родственникам соответствующие документы.

– В вышедших в последнее время изданиях книг и журналов, а также периодике немало исторической информации. 

– Я купил книгу моего знакомого Славомира Антоновича под заглавием «Ушедшие в бессмертие». Он работал пресс-секретарём Верховного суда и был допущен к архивам КГБ. В результате на 500 страницах рассказал о репрессиях. 

Всё есть в открытых источниках. Читайте. Сегодня популярно создание генеалогического дерева. Это похвально, что молодёжь этим интересуется. Желаю им успехов в поисках и восстановлении правды о своих родственниках. Мы не должны быть иванами, не помнящими своего родства. Мы должны помнить свою историю. 

Автор фото: Анна Пащенко