Гомель проезжали Сергей Есенин и Корней Чуковский

 

 

 

Знаменитая поэтесса и литературный критик Зинаида Гиппиус и её муж, не менее известный писатель и философ Дмитрий Мережковский, не принявшие новые революционные веяния, в 1919 году решили покинуть Россию. Зимой 1919-го началось обсуждение различных вариантов бегства. Конечным пунктом был выбран Гомель, так как имелись сведения, что оттуда «переправляют». На этом и порешили. В итоге всё получилось, и супруги транзитом через Варшаву оказались в Париже.  

 

 

 

 

Крестный путь в эмиграцию русская писательница и поэтесса Тэффи (поклонницей творчества которой были Николай II и Владимир Ленин) подробно описала в своих «Воспоминаниях». Этот путь, как и путь Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского, пролегал через Гомель. Но если супруги зимой 1919 года отправились за кордон вместе с контрабандистами (граница с белополяками тогда была совсем рядом) непосредственно из Гомеля, то Тэффи (настоящее имя – Надежда Лохвицкая) выбрала южный вариант. Остановившись на несколько дней в Гомеле, она затем через Киев добралась до Новороссийска, а оттуда осенью 1919 года транзитом через Константинополь прибыла в Париж.

 

 

 

 

 

Ещё ранее, летом 1917 года, Гомель навестил сам премьер временного правительства Александр Керенский. Он возвращался из Могилёва, где продолжала пребывать ставка Верховного Главнокомандующего, в Петроград и проездом через Гомель выступил с небольшой речью перед собравшейся на перроне толпой горожан. Многим очевидцам этого действа запомнилась только фигура во френче цвета хаки, говорившая из дверей вагона, а также восторженный визг толпы, в особенности, дам-поклонниц.

 

 

 

 

 

В том же 1917 году в Гомель на конкурс куплетистов приехал Леонид Утёсов. Он и увёз в Одессу главный приз – золотой портсигар, который в дни состязаний был выставлен для всеобщего обозрения в витрине гостиницы «Савой» (ныне на этом месте стоит Старый универмаг), и днём и ночью охраняемый полицейскими. Приехал в Гомель Утёсов и в следующем году. Его пригласили для подготовки программы открытия ресторана-кабаре «Летучая мышь» – по прообразу знаменитого одесского. 

 

 

 

 

 

 

В тот раз судьба подарила Леониду Утёсову знакомство со знаменитым русским писателем и журналистом Аркадием Аверченко, которое в дальнейшем переросло в крепкую дружбу. Случилось так, что в день открытия кабаре Аркадию Аверченко не нашлось места в гостинице, и Леонид Утёсов пригласил его пожить в свою комнату, которую ему предоставили организаторы мероприятия. Когда они расстались, Аркадий Тимофеевич подарил будущей звезде советской эстрады свой портрет. Этот портрет с надписью о благодарности за тёплый приём висел в кабинете Леонида Утёсова до последних дней его жизни. 

 

 

 

 

 

В мае 1914 года состоялся небывалый по тем временам перелёт Киев–Санкт-Петербург. Путь самолёта, которым управлял легендарный российский лётчик Пётр Нестеров (автор знаменитой «мёртвой петли» Нестерова), проходил через Гомель. «Около шести часов утра, – писала популярная местная газета "Гомельская копейка", – над городом пролетал аэроплан Нестерова с двумя пассажирами. Сделав над городом несколько кругов, он пропал в северном направлении».

А 16 июня этого же года по тому же маршруту, но в обратном направлении, пролетев над Гомелем, совершил полёт четырёхмоторный самолёт «Илья Муромец» с экипажем во главе с не менее легендарным Игорем Сикорским (на фото).

 

  

 

 

10 мая 1920 года в Гомеле на митинге, посвящённом Минским курсам комсостава, большая часть  которого погибла в боях за Речицу, выступил нарком по военным и морским делам, председатель Реввоенсовета республики Лев Троцкий. Весть о его предполагаемом прибытии за несколько часов облетела и сам город, и его окрестные деревни и сёла. На центральной Базарной площади, где он должен был выступить, собралось около 10 тысяч человек. Выступление продолжалось беспрерывно более двух часов. Никакими бумажками и конспектами он при этом не пользовался. Его последние слова потонули в буре аплодисментов и криков «Ура, ура!»

 

 

 

 

 

В 1916 году Сергея Есенина призвали в армию, он стал санитаром полевого Царскосельского военно-санитарного поезда № 143. Точно известно, что этот поезд, забрав раненых в Черновцах, 13 мая 1916 года прибыл в Гомель и простоял здесь целый день. Это было накануне коронации их императорских высочеств, и, скорее всего, последовало приглашение начальству поезда, а возможно, и всем свободным врачам и санитарам, от княгини Ирины Паскевич посетить дворец и парк. Что касается Айседоры Дункан – любимой женщины Сергея Есенина, – то она выступала со своими «босоногими танцами» в Гомеле 5 апреля 1924 года.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Осенью 1920 года Гомель навестил председатель ВЦИКа – «всероссийский староста» Михаил Калинин. Он приехал с целым агитпоездом «Октябрьская революция», объезжавшим ряд городов страны. Его выступление в Гомеле было в значительной мере посвящено очень злободневному на тот момент вопросу – антисемитизму и борьбе с ним. Калинин не был трибуном типа Троцкого или виртуозом-лектором вроде Луначарского, но говорил живо и доходчиво, и эта «простота» его выступления расположила к нему многочисленную аудиторию слушателей. 

 

 

  

 

Знаменитый русский поэт-сказочник Корней Чуковский, «отец» «Айболита», «Мойдодыра» и «Мухи-Цокотухи», в своём письме Марии Борисовне, датированном 24 апреля 1912 года, писал: «В Гомеле меня чуть не растерзали от восторгов. Но – импресарио вычитает у меня прежний аванс и платит по 50 рублей за лекцию. Я опять попал в полосу бессонницы. Со слезами меня умоляла публика читать ещё и ещё – но я так измучился, что сейчас же хочу махнуть в Питер. Сейчас еду из Гомеля и пишу тебе в вагоне». 

 

 

 

 

В мае 1940 года по нашей стране гастролировал знаменитый гипнотизёр Вольф Мессинг. В Гомеле его выступление было прервано появлением в зале нескольких человек, одетых в штатское, но с военной выправкой. Прямо с представления Мессинга увезли в Москву к Сталину, которого интересовали особенности этих опытов, возможности ясновидения и предсказания событий. В условиях сгущения туч на небосклоне европейской жизни и политики интерес Иосифа Виссарионовича к этой загадочной фигуре был вполне объясним.