Два века с Богом в душе: история Петро-Павловского кафедрального собора — в сердце и памяти

История самого красивого и заметного гомельского храма в Гомеле дошла до нас в старинных книгах и документах.

ГАРМОНИЯ ВО ВСЁМ.

В конце XIX века Гомель выглядел красивым, многолюдным и оживлённым, и всё благодаря железнодорожному и пароходному сообщениям. Город населяло больше 40 тысяч жителей, из которых 16 тысяч были православными, и для них всех были открыты двери девяти церквей. К этому времени о соборной церкви, которую мы сегодня знаем как Петро-Павловский кафедральный собор, писали в сохранившихся до наших дней документах так: «2-престольная, тёплая, каменная, с такою же колокольнею, крепка и благолепна, только маловместительна, требующая расширения безотлагательного и обновления иконостаса. Утварь и ризница хорошие и достаточные». Библиотека соборной церкви в ту пору считалась небогатой, не хватало и старания при ведении церковной летописи: «Копия метрики пишется вперёд подлинника; прочие документы в целости и сохранности». Зато пели на два клироса – умело и стройно. Причт считался благонадёжным. 

Благодаря изданию Северо-Западного отдела Императорского Русского географического общества под названием «Город Гомель», которое вышло в 1911 году, можно узнать, что храм выделялся на фоне других по своему архитектурному стилю и внутреннему убранству. «На нём лежит печать мысли и вкуса Н. П. Румянцева, – писали неизвестные авторы, отмечая простоту и замечательную гармонию составляющих его частей. – В основании храма лежит четырёхконечный крест, снаружи четыре портика с колоннами дорического стиля, и венчается храм величавым куполом. Величайшей святыней храма является частица мощей Св. Николая, а также частицы мощей святых, завещанные основателем собора». Частица мощей хранилась в перламутровом ковчеге, украшенном золотом. Считается, что святыни граф Румянцев приобрёл благодаря княгине Елизавете Захарьевне Кантакузеной, а другие получил в наследство и поместил на хранение в соборную церковь «на вечные времена», о чём уверил специальный документ подписью и печатью в марте 1825 года.

Граф многое сделал для того, чтобы храм приобрёл значительный и торжественный вид. Как следует всё из того же документа, иконостас украшали подаренные им колонны дорического стиля, иконы, также имелись евангелие, евхаристические сосуды и крест – «всё это сделано было, очевидно, по особому заказу Румянцева и носит на себе следы глубокого замысла и изящества». Прах Николая Петровича хранился в левой части храма, где был поставлен памятник работы итальянского ваятеля Кановы: пьедестал из чёрного мрамора и на нём бюст Румянцева из меди. Около постамента – бронзовое изваяние: богиня мира с масличной ветвью и жезлом в руках, попирающая ногами змею – злобу врагов… На постаменте имелась надпись: «Воздал Божия Богови, Кесарева Кесареви, Отечеству любовию и жертвами». Перед памятником в ларце находился серебряный венок, возложенный от Московского Архива министерства иностранных дел, а на стенах возле могилы – копии «Святого семейства» Koppeджо и «Мадонна» Рафаэля. Настоятели собора и другие священнослужители хоронились на погосте и внутри храма, а протоиерей Иоанн Иоаннович Григорович, который стоял у истоков его создания, был погребён под восточным портиком.

История Петро-Павловского кафедрального собора цитируется по предоставленным материалам Гомельской епархии, которые скоро будут изданы отдельной книгой авторства члена Церковно-исторической комиссии Гомельской епархии Сергея Цыкунова.

НА БАЗАРНОЙ ПОЩАДИ. 

В некоторых других документах имеются сведения о домовых церквях и приписных часовнях, бывших при Петро-Павловском соборе. Две из них находились в непосредственной близости: посвящённая памяти императора Александра II – на Базарной площади, вторая служила фамильной усыпальницей князей Паскевичей и располагалась за восточной стороной собора.

К сожалению, первая не сохранилась до наших дней, но остались воспоминания как о ней, так и Базарной площади, которую мы сегодня знаем как сердце всех гомельских праздников и торжественных событий. В 1910–11 годах об этом месте говорилось следующее: «…Площадь не вымощена, между тем на ней три раза в неделю бывает большой торг. Крестьяне привозят сюда продавать живность, сельскохозяйственные продукты и разные кустарные изделия. Поэтому вся площадь бывает буквально запружена возами, лошадьми и народом. В сухую погоду вся эта масса подымает ужасную пыль, а в сырую – месит по колено липкую грязь. К этой же площади примыкает толкучка и гостиный двор – типичный прямоугольник с двухсторонними лавочками, киосками, рундуками и обжорными рядами. Здесь идёт торговля преимущественно старьём, кожами и разными товарами крестьянского обихода». И пусть часовня, о которой мы хотим рассказать, появилась за три десятилетия до сделанного письменного описания, вряд ли центр города имел вид менее оживлённый.

О часовне известно немногое. Считается, что идея её создания возникла на общем собрании учителей и воспитанников Гомельской шестиклассной прогимназии, которое произошло 4 апреля (по старому стилю) 1879 года – после полученной вести о покушении на жизнь императора, совершённого ранее в Санкт-Петербурге, и его чудесном спасении. Шар для строящейся часовни изготавливали из листов красной меди и позолотили, крышу застелили железом, украсили звёздами. Был устроен «весьма приличный иконостас с вызолоченною резьбою и с постановкою посреди его иконы… Александра Невского на золотом фоне с неугасимою лампадою, и сделана необходимая мебель для помещения книг, икон и иных предметов религиозного чествования народа». Освящение часовни было приурочено к торжественному празднованию 15 июля 900-летия крещения Руси. К сожалению, более никаких данных о ней не имеется, предполагается только, что часовню разрушили в начале 1920-х годов.

ВОСЕМЬ ПАСКЕВИЧЕЙ. 

Совсем другая судьба ждала всем известную часовню-­усыпальницу. Инициатором её строительства выступил Фёдор Иванович Паскевич, пожелавший посвятить её памяти его усопшего отца-фельдмаршала. Проект часовни выполнил московский архитектор Евгений Червинский, а первые работы по её возведению начались в 1870 году и завершились через 19 лет.

Часовня-усыпальница была построена из камня в виде двухчастного архитектурного комплекса, наземной и подземной частей. В наземную часть вошли часовня – молитвенное здание, представляющее собой квадратное строение высотой 18 метров, накрытое восьмигранным шатром с луковичной главкой и имеющее аналогичные главки по углам основного объёма, в подземную часть – склеп-усыпальница с небольшим надземным входом, откуда лестница спускается в сводчатый тоннель длиной 32 метра, служивший местом погребения. 

Архивные материалы свидетельствуют, что устройством и отделкой этого сложнейшего сооружения руководили два петербургских архитектора – Максимилиан Месмахер и Оскар Вегенер. Первый занимался декоративной отделкой зданий, а второй – их строительством. Летом 1879 года, когда в основном часовня-усыпальница была готова, с участием архитектора Месмахера решались вопросы по изготовлению гранитных ступеней и цоколя. Заказ на поставку гранитных плит был направлен в киевский магазин мраморных, гранитных и лабрадорных изделий, владельцами которого были итальянцы Тузини и Росси, а доставка готовых плит в Гомель производилась водным путём. В Варшаве были изготовлены медные золочёные купола для часовни, а созданием дубовых дверей занимался гомельский мастер Яков Станиславович Зудзицкий.

После того как в часовне был облицован цоколь и уложен пол, приступили к живописным работам на стенах. Были выполнены полихромные росписи с древнерусскими мотивами в виде композиций из переплетающихся цветов, листьев, побегов и прорастающего восьмиконечного креста, заключённые в повторяющиеся арочные изобразительные своды и окаймлённые орнаментальными живописными бордюрами растительного характера. В некоторых арках были даны тексты из Евангелия, а над входной дверью находилось изображение Спаса Нерукотворного. 

20 августа 1887 года инженер-технолог А. Термен из Киева составил проект устройства вентиляции и предохранения стен от сырости в фамильной часовне князя Паскевича в Гомеле, и в его пояснительной записке отмечалось, что «…свод над склепом следует защитить от сырости насыпанием земли с помощью асфальтового слоя…». Одновременно по фасадам часовни выкладывалась декоративная керамическая плитка и мозаичные панно. Интерьер склепа оформляли иконы, подсвечники и лампады из серебра, позолоченной бронзы, серебряные и фарфоровые «вечные» венки на надгробиях, мраморные вазы в виде погребальных урн.

По окончании всех работ было произведено освящение усыпальницы, в которой было решено разместить останки восьми Паскевичей: генерала-фельдмаршала Ивана Фёдоровича с женой Елизаветой Алексеевной, урождённой Грибоедовой, родителей генерал-фельдмаршала, а также двух его дочерей, сына и внучатой племянницы. Последняя была фрейлиной при императорском дворе и погибла в возрасте 18 лет, упав во время выезда с лошади.

В известных ныне документах не указано, в честь какого святого или значимого церковного события была освящена часовня-усыпальница, но можно с большой долей вероятности предположить, что освящение её состоялось в честь святого апостола-евангелиста Иоанна Богослова – небесного ангела-хранителя Иоанна Фёдоровича Паскевича, рождение которого, согласно церковному календарю, совпало с днём почитания святого – 8 мая по старому стилю (21 мая по новому стилю).

К сожалению, многие ценные предметы из часовни-усыпальницы исчезли в первые годы советской власти, дальнейшее её разграбление завершилось в годы Великой Отечественной войны, в ту же пору архитектурный комплекс получил значительные повреждения. В 1968–1975 годах была проведена его частичная реставрация, такие же работы с тех пор проводятся по мере необходимости.

С 1953 года она получила статус памятника архитектуры республиканского значения и ныне открыта для туристического посещения.