Дед Талаш: он воевал с врагами почти до ста лет

Легендарного белорусского партизана деда Талаша многие считают самым пожилым участником Великой Отечественной войны. Он стал в ряды борцов с фашизмом в 98 лет. 

И хотя народный герой не стрелял по захватчикам из винтовки, но не менее эффективно бил пламенным словом в листовках, которые распространялись на оккупированной территории, выступал перед трудящимися военных заводов и воодушевлял бойцов, отправлявшихся на фронт. Сегодня память о человеке-легенде хранит его праправнук гомельчанин Валерий ДРИГО, который за 50 лет собрал огромный архив о своём знаменитом предке. 

И, кажется, даже стал похож на него внешне. Та же бородка, глаза с прищуром, а если ещё и наденет шапку с красной ленточкой, которую столетний вояка не снимал в годы войны…

В общем, рассказ о героическом прошлом деда Талаша звучит тогда ещё колоритнее.

«Дед Талаш говорит!» 

До того как начать бороться с врагами, Василий Талаш прожил большую жизнь. В юности пас скот в имении польского пана. Какое-то время сплавлял по Припяти лес на Донбасс. Там во второй половине XIX века началась добыча угля, и нужно было много дерева для строительства штолен (горизонтальных шахт).  Трудился он и бакенщиком на реке. 

Расставлял на лодке плавучие знаки-фонари, чтобы обозначить для судов фарватер. И только в 75 лет стал партизанить во время Советско-польской войны. Причём возглавив отряд из 300 человек.

– Из-за чего начался весь сыр-бор? Пришли польские солдаты и стали забирать у Талаша стог сена, – погружается в прошлое Валерий Дриго. – «Как так забираете? Это ж моё! Я горевал, еле собрал для скотины. Что ж это за несправедливость такая?!» – не выдержал тогда дед и, схватив топор, со словами «Ну сейчас  я вам дам!» бросился на солдат. Те сначала опешили, но потом пару раз выстрелили в воздух. 

Талаш бросился в кусты и ушёл в лес. Там он нашёл таких же беглецов, как и сам, и создал из них партизанский отряд. 

Об этом случае в повести «Дрыгва» писал и белорусский классик Якуб Колас. Как и о том, как дед Талаш сбежал от конвоировавших его трёх поляков.

– Это всё-таки художественное произведение. На самом деле Талаш ни от кого не сбегал, а увёл лодку у пяти польских солдат. Они причалили к берегу Припяти, решили, наверное, отдохнуть, перекурить. В это время дед Талаш подкрался, выскочил из кустов и запрыгнул с разгону в лодку. А в ней были винтовки, вещмешки. 

Кстати, вот эти патронташ и табакерка как раз с того судна, – показывает Валерий Дриго. 

Партизанский отряд народного защитника стал настолько мощным, что выбил неприятеля из Новосёлок – деревни, где после женитьбы жил Талаш, в Петриковском районе Гомельской области. 

Чтобы снова захватить населённый пункт, польским солдатам пришлось пушками выбивать освободителей. А потом, желая отомстить Василию Исааковичу за ночные набеги, они спалили его дом. Благо все близкие старика ушли в другую деревню к родственникам. К слову, вместе с Василием Исааковичем воевал и его младший сын Дима, а старший, Данила, был связным. 

Отряд Талаша с 1919-го по 1920-й год сражался против белополяков, вплоть до соединения с частями Красной армии. 

Уже после Гражданской войны, заслужив авторитет у местных жителей, дед Талаш стал председателем Новосёлковского сельского Совета. 

Как-то, выступая в новой должности перед народом, Василий Исаакович из-за поднявшегося шума не мог ничего сказать. Тогда он не выдержал и, памятуя о боевом прошлом, крикнул: «Люди! Это вам не вол смердит, а дед Талаш говорит!»

В Москву со своей ложкой

В следующий раз Талаш решил взяться за оружие во время фашистской оккупации его родной земли. Когда враги пришли в Новосёлки, на бывшего партизана в немецкую комендатуру поступил донос, и 97-летнего старика забрали в гестапо. 

– Начался допрос, на котором присутствовала переводчица-немка, – делится обстоятельствами дела праправнук. – Она попала на Полесье в годы Первой мировой войны. Выйдя замуж за местного жителя, осталась жить в Петрикове. Женщина узнала деда Талаша и объяснила гестаповцу, что перед ним человек, воевавший против поляков, а не немцев. «Повезло тебе, дед. А то мы собирались расстрелять тебя как партизана. Ладно, иди пока назад, в деревню», – сказал тогда начальник гестапо.

– А как же сведения о том, что фашисты избили Талаша и отобрали у него орден Красного Знамени (высший орден СССР до 1930-го года), который он получил за свои заслуги в борьбе с белополяками? 

Об этом писали во многих газетах того времени.

– Это делалось с пропагандисткой целью, чтобы поднять в народе ещё большую ненависть к фашистам. Сочинили и о том, что дубликат отобранного ордена Василию Исааковичу вручили в Москве. 

Хотя никто награду у Талаша не отбирал. Об этом он лично моей матери рассказывал. Но, тем не менее, пожилого партизана крайне возмутило, что на его родную землю пришли очередные захватчики. И он решил снова уйти в партизаны. А чтобы на родных не пала тень подозрения и их не расстреляли как членов семьи народного мстителя, он сымитировал своё утопление в реке. Вырубил во льду лунку, оставил на берегу одежду, а сам отправился в лес на поиски партизанского отряда. В это время как раз проходила операция «Эхо на Полесье» по подрыву железнодорожных мостов, по которым немецкие поезда везли продовольствие и оружие к Сталинграду. Дед Талаш услышал шум от взрыва на реке Бобрик и пошёл на звук. 

Вскоре он встретил разведчиков партизанского отряда Романа Мачульского, которые и привели его на место стоянки. 

Пока командиры совещались, что делать с легендарным дедом, партизаны решили  подтрунить над почти 100-летним Талашом и вручили карабин со словами: «А покажи-ка нам, дед, какой у тебя зоркий глаз». Василий Исаакович повесил на сук шапку, прицелился и выстрелом сбил головной убор. 

Талаш просился в бой, но в отряде берегли этого уникального человека, одно имя которого уже само по себе было оружием против врага. Желая как-то помочь бойцам, дед Талаш составил оперативно-стратегическую карту размещения вражеских укреплений в районе железнодорожной станции Коржевка, которые разведал во время поиска партизан. Постепенно по всему Полесью разнёсся слух о том, что в рядах народных мстителей воюет Василий Исаакович. Это вызвало у народа прилив новых сил в борьбе с фашистами. Талаш передавал бойцам свой богатый опыт, проводил встречи с жителями окрестных деревень. А в январе 1943 года на самолёте с секретного аэродрома Зыслав его отправили в Москву в штаб партизанского движения. 

Также он должен был воодушевлять словом солдат, идущих на фронт, и  рабочих, которые трудились на военных заводах Подмосковья. 

– В столицу СССР Талаш взял с собой алюминиевую ложку, которую партизаны отлили ему из подбитого немецкого самолёта, – Валерий Дриго крутит в руках тот самый столовый прибор. – Деревянная была не по статусу легендарному партизану, а алюминиевой к тому же удобнее есть из котелка. 

Удивил белорусского классика

В златоглавой Талаша поселили в лучшей гостинице «Москва». Там он встретился с прославившим его Якубом Коласом. Вместе они вспоминали, как белорусский классик, будучи вице-президентом Академии наук БССР, до войны водил партизана в  Большой театр оперы и балета в Минске на репетицию оперы «В пущах Полесья» по повести «Дрыгва». Художник театра не мог придумать решение одной из сцен, где актёр должен был петь арию Талаша. 

Партизан, вспомнив боевое прошлое, нашёл выход и предложил посадить главного героя на ствол упавшего дерева. Так и сделали. В итоге сцена удалась. 
А прощаясь в Москве, 98-летний Василий Исаакович предложил Коласу померяться силами на мизинцах. 

– В те времена это было чем-то вроде современного армрестлинга, – поясняет Валерий Дриго. – Скрестили пальцы, начали перетягиваться. И что вы думаете? Дед 

Талаш оказался сильнее классика.  «Столько лет, а такой крепкий!» – удивился тогда Якуб Колас.

– Валерий Алексеевич, как думаете, в чём был секрет его силы и долголетия?

– Наверное, в образе жизни. Вставал Василий Исаакович в пять утра. Черпал из бочки капустный сок, брал чёрный хлеб, а вприкуску добавлял луковицу.  Потом шёл к «старику» Припяти и доставал из снастей рыбу. 

Её он морозил в погребе, обкладывая вырубленным из реки льдом, и посыпал опилками. Для лучшей сохранности укрывал крапивой, которая холодила рыбу. Часто Талаш ходил босиком девять километров до Петрикова, где продавал улов. Сапоги берёг, поэтому надевал их уже перед самым городом. Не курил, практически не пил спиртное, но иногда нюхал табак, который хранил в польской табакерке из той самой лодки. Ну и знакомых угощал. 

До самой смерти в 101 год продолжал работать лесником и даже удостоился почётного знака «За многолетнюю и безупречную службу в государственной лесоохране СССР».

Не изменяло партизану и природное чувство юмора. Так, он любил рассказывать историю о том, как зимой 1943 года жил в Москве в гостинице «Якорь». 

Друзья из белорусской делегации строго наказали ему: «Смотри, дед, один не выходи, в столице живёт несколько миллионов человек, здесь тысячи улиц. Заблудишься ещё». Но своенравный белорусский партизан ответил: «Я в самом густом лесу не заблудился, среди полесских болот всегда находил кочки, по которым выходил, а тут город с асфальтированными улицами!» Покинул Талаш гостиницу и стал бродить по Москве. Бродил, бродил, да и заблудился. Что делать? Ведь скоро ему выступать перед солдатами, уходящими на фронт. Подошёл к прохожему: «Даражэньки, слышал я, что где-то тут у вас в Москве дед Талаш остановился, хочу поговорить с ним».

– Да вот, – говорит прохожий, – в этой гостинице «Якорь» живёт ваш дед Талаш. А что, давно с ним знакомы?

– Да сто лет без малого, – не растерялся партизан.

Автор фото: Ирина Чернявская