«Я сам напросился в Гомель»: Виктор Сухоруков рассказал о Киркорове и Юре Борисове

– С удовольствием приехал в Гомель! Последний раз был в 2014 году. Как мне здесь? Если бы мне было не по душе не в радость, не в охотку, даже если бы была необходимость – а такие города есть:он не люб, не симпатичен, неприятен, не отзывается, – я бы не приехал. А в Гомель я приехал с наслаждением, с удовольствием, с радостью! – делится эмоциями народный артист России Виктор Сухоруков.

Секрет от артиста

– Открою вам секрет. Я сам напросился в Гомель. Не только потому, что люблю ваш город, страну и вашего Президента Александра Григорьевича Лукашенко. В Гомеле есть русский драматический театр, есть молодёжный театр и есть актёры, которые мне не только близки, они мне родственны. Среди этой актёрской семьи есть главный человек – моя далёкая подруга,актриса Гомельского облдрамтеатра Наташа Задорина. Открываю секрет – не пропустите. Ей будет в марте 70 лет. А для меня она как девочка из тех времён, из той советской страны. Ятоже не считаю себя старым человеком.Запомни, о юность! Оказывается, и в зрелом возрасте ты себя не чувствуешь стариком. Это только одно название.

– Виктор Иванович, чем порадуете зрителей?

– Гомель выбрал не только по любви к этому городу. Хотя очень дорожу приездами в этот город. Ценю их! В этот раз напросился сам и предложил большую авторскую программу из двух представлений «Счастливые дни» и «Шикарная жизнь» для драматического и молодёжного театров. Это мой подарок не только городу.Это мой поклон и привет моему другу, моему, можно сказать, родственнику – Наталье Задориной и её семье. Я знаю, что меня не будет на её юбилее в марте. Но очень хочу, чтоб она своё 70-летие в этом прекрасном городе и в замечательной стране Беларуси отпраздновала достойно, красиво, значимо и заметно. И вот я как бы разрезал эту ленточку торжества.Поэтому как мне Гомель?Здесь живут мои друзья, и, дыханье затая, с московских окон в Гомель вглядываюсь я! Давайте говорить друг другу комплименты!

– Чем вас ещё прельстила наша страна?

– Я выступаю на сцене в туфлях белорусского производства. Ой, люблю белорусское печенье, молочку белорусскую люблю. Обожаю! Я и в Москве покупаю белорусскую колбаску. У меня есть целый магазинчик белорусский. Ой, обожаю. Я белорусское молоко только и пью сейчас.

«В чём сила, брат?»

– Вам не раз задавали вопрос: в чём сила? Сила библейского Самсона была в волосах. Не кажется ли вам, что ваша сила в их отсутствии?

– Я считаю, что сила в истинных друзьях, которые могут заменить тебе и родных и близких. И придут к тебе и днём и ночью на помощь. Только истинных друзей обрести тяжело. У меня есть друзья, но их немного. С моим другом актёром Юрой Стояновым, например, мы сейчас очень отдалённо существуем.Потому что у него своя нагрузка, у меня свои дорога, но я дорожу им.

– Не кажется ли вам, что молодой актёр Юра Борисов, изменив причёску, подражая, возможно, вам, стал благодаря этому знаменитым на Западе? Может быть, Запад привлекает русская брутальность?

– Я полжизни хожу в брутальном состоянии, но Голливуд меня не позвал. Борисову повезло, но не думаю, что из-за причёски. Время его. Подошло время его харизмы, его образа и понимания русского человека у западников именно в лице Юры Борисова. Посмотрим, что он там оставит. Наших там было много. Только вот в каком свете они представляли свой талант?

– Но вас ведь тоже приглашали в Голливуд…

– Меня приглашали в Голливуд, это было очень давно, и я тут же отказался. Не получалось по срокам. Они пригласили, а я в это время был занят дома. Это был двадцатый Джеймс Бонд «Умри, но не сейчас». Снимал новозеландский режиссёр Ли Тамахори. Но я в это время был очень серьёзно занят в Москве. Не считаю, что это какое-то высшее достижение. Для меня Голливуд не авторитет. Я языка не знаю, менталитета той страны не ведаю. Я сугубо русский человек.

– А в чём проявляется русская натура, которую, возможно, не все понимают?

– Когда был в Нью-Йорке, меня поразило, что они в обеденный перерыв на Манхэттене бегут обедать и едят из коробочек. Картонные коробочки, пластмассовые стаканчики. Настоящей посуды у них нет. Они поели из этих коробочек какие-то там свои продукты и побежали обратно на работу. Человек не должен есть из коробочек. Я понимаю, что когда-то это зародилось под предлогом заразной болезни. Не буду на этот счёт фантазировать, но мне кажется, серебряная или алюминиевая ложка намного интересней, чем деревянная палочка в стакане с кофе. А по поводу русской натуры – это всё образ. Поэтому, когда говорят, мол, боимся русских – это от незнания.Они нас не знают. И вот те, кто не знает, верят в то, что им говорят другие враждебные нам люди. Вот и всё. Вот я скажу, что вы не человек, а лягушка. И они вас будут воспринимать как лягушку. Но это неправда, вот и всё. Мы ж совсем другие, мы сердобольные, совестливые. Если даже пьяные, умеем плакать, а не только драться. Душа у нас распахнутая! Чего им на Западе не свойственно многим.

«Я жил надрывно и распахнуто»

– Играя в фильме «Брат-2», вы сталкивались с зарубежными актёрами.Насколько они отличаются от российских?

– У них узкая фантазия, они технари. А мы как на рентгене. Мы обязаны выполнить определённую задачу, и мы её выполняем.Но выполняяеё, заполняем душой, своей физиологической отдачей. У нас технарство есть. Мы существуем в неком техническом исполнении, но обязательно должны придать своей игре плоть и кровь.

– Народный артист СССР Лев Дуров, ушедший, к сожалению, из жизни, в интервью нашей газете критиковал молодых артистов. Говорил, что они хуже поколения актёров70-х, 80-х прошлого века. Вы с ним согласны?

– Я могу сказать от своего имени. Меняются ритмы, знания, меняется, как ни странно, достаток человека.Наши магазины битком забиты едой. А сегодняшним молодым всё чего-то не хватает. А я-то вспоминаю свою юность, когда мы пельмени по Москве в кафе искали, чтоб покушать. И для нас это был праздник. Сейчас не будем на эту тему.Как представитель поколения восьмидесятников говорю, что сегодняшние юные не так обучены, как мы. И так будет всегда. В этом и есть, наверное, проблема отцов и детей. Проблема поколений была и остаётся. Я много помогал молодым кинематографистам, но они меня разочаровали своей неподготовленностью – к самостоятельной жизни к производственному процессу. Мне с ними было неинтересно. Мне есть с чем сравнить. Я очень избалован крутыми режиссёрами и великолепной школой. У меня такое впечатление, что молодые режиссёры мало видели, мало знают, мало читают, фантазируют. Может быть, потому что сидят в интернете, где нет живой жизни, где нет живых людей, живого общения.

– Как вы думаете, может ли состояться творческий человек без багажа испытаний и страданий?

– Конечно, если бы у менябыл силён карьеризм, наверно, я вёл бы себя иначе.Но я жил широко, надрывно, распахнуто, безбоязненно, уверенно и бесстыдно. Мне себя было не жалко. Надо ли так? Нет! Талант не требует никакой жертвенности, талант только в труде. Трудись, и всё будет хорошо.

– А не кажется ли вам, что артисту, который живёт в комфорте, сложно сыграть драматическую роль?

– Поэтому они и не интересны сегодня.Это не о профессии речь, а о скучности жизни.

Скучно живут, поэтому лайки собирают. Вместо того чтобы хвалить друг друга вживую. Мальчику хвалить девочку, девочке – мальчика, мальчику хвалить мальчика, девочке – девочку. Молодёжь должна хвалить молодёжь. Друг друга хвалить надо, а не лайки собирать. Ну что такое лайки? Это всё мертвечина, это всё игрушки технологий.Это не близкие, не душевные, не физические отношения друг с другом. Человек должен чувствовать человека, а не машину. А лайки – это всё равно механические взаимоотношения, они ничего не развивают в человеке. Поэтому, если человек талантлив, он должен трудиться вживую, а не через какую-то отчуждённость, через технологии, компьютеры и прочее.

–   Можете ли вы дать совет молодёжи, которая погрязла в соцсетях, как не потерять задор молодости, который вам присущ?

– Да, могу дать совет, но поймут ли они меня?Любить жизнь надо живую, кровеносную!Чтобы она с сердцем стучала, ваша жизнь.Уходите от технологий, уходите от этой искусственности. Сейчас звучит – искусственный интеллект. Это загробный мир. Вот только это могу сказать любому мальчику, девочке.Хотите быть личностью – познавайте себя, познавайте ближнего, читайте и познавайте этот мир живьём. Другого ничего сказать не могу. У каждого свой путь.Кто-то любит биологию, кто-то хочет быть продавцом, но это всё равно живое. Они уходят от живого. Чего боятся, чего стесняются? И превращаются, ну уж простите, они превращаются сами в каких-то марионеток. И дело дойдёт до того, что они имя своё забудут. Будут жить под номерами.

2024 – подарил новый путь

– Получается, вас нельзя встретить в соцсетях?

– Я заблудился, я не дружу с этим технологическим миром. Меня нет в соцсетях. Там кто-то крутится под моим именем, но это не я. У меня нет своего сайта, мне это не интересно. Люди лайки собирают, а спросите, книжки они читают? Они знают запах книги, тем более открытой книги. Вы не поверите, я возвращаюсь к тому, что было прочитано в юности. Сейчас перечитываю повести Николая Гоголя – «Сорочинская ярмарка», «Вечера на хуторе близ Диканьки». Все эти замечательные сказки.

– Хотели бы в сыграть в пьесе по Гоголю?

– Хотели бы, но не какую-то конкретную роль. Я слишком стар для конкретных ролей. Я теперь ищу только интерес, а не роль. Если мне предложат роль,о которой ничего не знаю, но она мне будет интересна, я хочу всё равно существовать в открытиях самого себя. Несмотря на то, что много сделано, я хочу себя продолжать открывать.Я буду искать роль, которая позволит мне обнаружить для себя что-то новое. Например, 2024 год подарил мне новый путь! Меня пригласил огромный оркестр русских народных инструментов имени Н. Н. Некрасова читать под музыку произведения Василия Макаровича Шукшина. Прошло, будет продолжение. В апреле буду выступать с этим же оркестром в Светлановском зале Московского международного Дома музыки. Меня вновь пригласил инструментальный оркестр русских народных инструментов Калининграда. Я уже ездил к ним и читал автобиографию Сергея Михалкова и его детские стихи.Под музыку... какую! Уникальную. Более того, в 2025 году я будувыступатьс Президентским оркестром России.

– Виктор Иванович, а какие у вас кинематографические планы?

– В конце января у меня начинаются съёмки в фильме «Спасение зоопарка» про блокадный Ленинград. Буду играть интеллигентного врача ветеринара.

Фото с Киркоровым за кулисами

– В конце 90-х за вами закрепился образ брутального бандита. Но в фильме «Остров» вы сыграли диаметрально противоположную роль священнослужителя. Как вам это удалось?

– Мне удался образ настоятеля монастыря благодаря наблюдениям. Я никогда не служил в храме. Верую? Верую. Чту? Чту. Но сам священник был прописан в сценарии. Там чистота, вера, умиротворённость. Это надо было показать на экране. Я понимал, если получу эту роль, должен сыграть в противоположность тому, что играл раньше. Накопленные знания, видение, только так. В первой части «Брата» я крутил рульв машине, отставив ладони. Это я подсмотрел в своё время у малинового пиджака. Так же и моего настоятеля храма я увидел у живых священников. И собрал – где взгляд, где вздох, где разговор, где хитрость. Я всю жизнь коллекционирую человеческие реакции. Всю жизнь. Я ведь в метро езжу. Все глаза проглядел, изучая там людей.

– Люди вас там узнают?

– Маску надеваю, чтобы не узнали. Я и в электричках езжу. Мне так удобнее. Людей надо видеть, а особенно творческому человеку. Сейчас смотрю сериалы, но это невозможно, насколько всё неправда. Даже пользуясь тарелками, вилками, ножами – они едят не по-человечески! Так не едят, так не ходят, так не пьют. Так в дом не заходят! И из дома так не уходят, как они уходят.

– В фильме «Брат-2» вы обозвали Филиппа Киркорова подкрашенным румыном. Насколько болезненно он на это отреагировал?

– Это не моя фраза, а режиссёра Алексея Балабанова. Какие могут быть претензии, когда это художественное произведение, сочиненноё режиссёром? После этого фильма был итоговый «Золотой граммофон» в Кремлёвском дворце. Режиссёр этого мероприятия пригласил меня, чтобы я вручил «Золотой граммофон» Киркорову. А перед этим на экране показали отрывок из фильма «Брат-2», где я говорю: «Не, Киркоров мне не нравится, слащавый он какой-то, подкрашенный весь… одно слово – румын». И после этого кадра я вышел и вручал Киркорову статуэтку. Конфликта не было. Мы поздоровались, и он даже познакомил меня с Аллой Пугачёвой. Мы сфотографировались в те времена за кулисами Кремля.

– Личной обиды он к вам не испытывал?

– А с какой стати? Мне кажется,в этом всём присутствовала какая-то нежность. Киркоров ещё и сниматься должен был в «Брате-2». Мне кажется, он был очень доволен, что о нём в фильме кто-то вспоминает. Это тоже своего рода лайк.

– В сериале «Физрук» вы привнесли драму в отношения отца и сына, роль которого исполнил Дмитрий Нагиев. Не боялись, что вам придётся сыграть типичного персонажа в развлекательном кино?

– Я так этот сериал и не посмотрел. А согласился на съёмки в четвёртом сезоне из-за режиссёра. У меня к нему было доверие. Это Игорь Волошин. Поэтому я пошёл играть отца. Мне кажется, я выполнял его задание, но друзьями мы с Дмитрием Нагиевым не стали, не то что родными людьми. Он живёт в своём мире, а я в своём.

– На экране создалось впечатление, что вы родственные души.

– Нет, нет, мы чужие люди друг другу. Он в метро не ездит.

Моё оружие – самодеятельность

– В знаменитой сцене из «Брата-2» вы, как Чапаев, стреляли из пулемёта максим. Приходилось ли вам, например, проходя службу в армии, стрелять из орудия?

– Нет. Ни разу в армии не выстрелил. Я служил в полковой школе, где готовили младших командиров. Мы были связисты. Но моим оружием была художественная самодеятельность. Я в армии выступал на сцене,о чём повествую в спектакле«Счастливые дни».

– Вы долгое время жили в Санкт-Петербурге, знаете этот город. Нет ли у вас желания воплотить на экране какой-нибудь образ из книг Достоевского?

– Я бы и Фёдора Карамазова из книги Достоевского «Братья Карамазовы» сыграл, и Акакия Акакиевича из «Шинели» Гоголя с удовольствием. Я в театре имени Моссовета играл Порфирия Петровича из «Преступления и наказания». Очень люблю Достоевского. Меня в спектакль «Идиот» звали неоднократно. А кого играть – понятия не имею. А вот режиссёр Владимир Хотиненко в сериалы «Достоевский» и «Бесы» не приглашал. Зато у Андрея Кончаловского сыграл Гиммлера в фильме «Рай».  

– Там, где играет его жена Юлия Высоцкая?

– Я не знаю, какая она актриса, но не в моём вкусе. Чего вы так испугались? Ей повезло, у неё шикарный муж-режиссёр.

– Виктор Иванович, можете ли вы предсказать будущее российского кинематографа?

– Не знаю. Это вопрос продюсерам. Вопрос к хозяевам. А я подневольный человек, которого приглашают или не приглашают. Больше я про кинематограф ничего не знаю.

Автор фото: Дмитрий Чернявский